‘Наша сегодняшняя концепция физического мира достаточно широка, чтобы включить почти что угодно. Я полагаю, что читатель с этим легко согласится. Может быть, в этом согласии, сделанном от всего сердца, будет некоторый оттенок иронии. То, что мы получаем на основе всякого феномена — это система символов, связанных математическими уравнениями. Вот то, к чему сводится физическая реальность, когда она испытала воздействие тех методов, которые физик умеет применять. Скелетоподобная система символов сама прокламирует собственную пустоту. Может быть (или, лучше сказать, хотелось бы, чтобы так было), ее можно было бы наполнить некоторыми вещами, которые ее трансформируют из скелета в субстанцию, из проекта в исполнение, из символов в интерпретацию символов. И если физик никогда не достигал решения проблемы живых тел, то он не должен дальше осмеливаться показывать свой результат и говорить — «это вы». Ему стоило бы лучше сказать: «Вот совокупность символов, которая заменяет вас в представлении и объяснении тех из свойств, которые я смог наблюдать и измерить. Если вы хотите иметь более глубокое знание вашей собственной природы, относительно которой вы хотели бы интерпретировать эти символы — более интимное знание той реальности, которой я не могу достигнуть иначе чем при помощи символизма — вы можете быть уверены, что у меня нет иной соперничающей интерпретации, чтобы предложить ее. Скелет есть вклад физики в решение проблемы Опыта.’
Цитита Эддингтона прекрасно выражает мысль, что в физике нет ничего кроме математических уравнений, при этом невозможно сказать, что за ними стоит. Связать уравнения физики и материю явно не удается. Возможно именно поэтому Гален Стросон любит ссылаться на Эддингтона, когда он говорит, что загадкой является не сознание, а материя.
К высказыванию выше хорошо подходит цитата Фейнмана:
‘Одну и ту же физическую реальность можно представить себе по-разному. Так, классическую электродинамику можно построить или на основе понятия поля, или на основе представления о действии на расстоянии, или еще каким-нибудь другим образом. В свое время Максвелл заполнил пространство шестеренками, а Фарадей — силовыми линиями, но так или иначе сами уравнения Максвелла остаются в своем изначальном виде и не меняются в зависимости от тех слов, при помощи которых пытаются вдохнуть в них физическое содержание. Единственное действительно физическое описание явления — это истолкование смысла величин в уравнении с точки зрения эксперимента, или, точнее говоря, способ применения уравнения к результатам эксперимента. А раз так, то, наверное, наилучший способ создания новой теории — угадывать уравнения, не обращая внимания на физические модели и физическое объяснение.’
Информация
Цитаты из
А. Ф. Зотов. Вместо предисловия, или чем интересна эта книга для современного читателя. В кн. Эрнст Мах. Анализ ощущений и отношение физического к психическому, 2005, с. 7 — 30.
Цитата Эддингтона из Eddington A., New Pathways in Science, Chapter XIII, Epilogue. Зотов ссылается на французское издание.
Цитата Фейнмана из Нобелевской лекции. Фейнман Р. Характер физических законов. 1968. С. 229.
Обсуждение
https://evgeniirudnyi.livejournal.com/233431.html
https://www.facebook.com/evgenii.rudnyi/posts/1947218032079273