Ученые без науки. Институциональный анализ сферы
Лекция Даниила Александрова, 2006 на polit.ru
Я читал эту статью в 2007 году и тогда статья Даниила Александрова очень сильно на меня повлияла. Статья заставила меня взглянуть на науку с совершенно другой точки зрения. Я прочитал ее сейчас еще раз и полностью согласен с автором. Ниже я приведу несколько цитат, рекомендую прочитать саму лекцию.
‘Центральный тезис моего доклада состоит в том, что если эти институциональные правила не соблюдаются, если нет нормально функционирующих рынков знания и экспертного труда, то нет и науки. В стране могут жить и работать прекрасные ученые или плохие ученые, это не важно; важно, что в стране при этом просто не будет науки.‘
‘Я скажу несколько слов о советском прошлом, как я его вижу. Вся страна была устроена как одна корпорация – USSR Incorporated, и наука тоже была корпоративной, со всеми вытекающими отсюда последствиями.‘
‘Очень важно, что в Советском Союзе работа в научных учреждениях обладала большим престижем, чем остальные области деятельности. … – успех в науке давал доступ к специфическим, самым дефицитным и престижным благам советского времени, доступ к Западу.‘
‘Уход в науку и в воображаемое научное сообщество был своего рода безопасной антисоветской деятельностью или, как минимум, эскапизмом.‘
‘Другое наблюдение состоит в том, что, на самом деле, наука – это побочный продукт специфического рынка экспертного знания, экспертного труда.‘
‘В мемуарах А.Ф. Иоффе, нашего великого физика, есть замечательное воспоминание, как он ездил в Америку. Там он сказал генеральному директору какой-то фирмы: «Вот у вас в промышленности работают такие замечательные ученые, у них выдающиеся научные работы. Хорошо, что вы их нанимаете». А тот непонимающе сказал: «Да, ученые… Да, они иногда бывают полезны. Вот когда нужно что-нибудь найти, тогда их можно об этом спросить, они это делают довольно быстро и хорошо». Вот, на самом деле, зачем нанимали этих людей в большую американскую промышленность начала XX в.‘
‘Трезвому взгляду на науку у нас мешают идолы и мифы российской науки, о которых я сейчас расскажу.’
‘Главная идея в том, что хорошая наука должна быть фундаментальной, чистой, академической, настоящей. Считается, что прикладная наука – это плохо, ее легко коммерциализовать, а «нашу», фундаментальную, коммерциализовать нельзя, ее должно финансировать государство.’
‘Однако на самом деле это сообщество не научное – это сообщество ученых, но сформированное не на научных основаниях, и в нем участвуют как хорошие ученые, так и плохие. И одна из проблем, которая у нас существует, – именно благодаря тому, что у нас воспроизводятся такие сообщества ученых, у нас нет разделения на ученых хороших и плохих, а все они вместе благодаря этой общности выступают одним фронтом.’
‘Третий идол – идол подготовки смены. … Главное, что я хочу здесь сказать, — что смену вообще не нужно готовить, потому что сменят нас без нашей помощи. … Многие из тех, кто говорит о смене, наоборот, стремятся к тому, чтобы их не сменили как можно дольше.’
12.03.2022 Математический рай светлого прошлого
Несколько цитат из статьи, которые хорошо подходят к лекции Александрова.
Герович, Вячеслав, «Математический рай»: параллельная социальная инфраструктура послевоенной советской математики. Философско-литературный журнал «Логос» 30, no. 2 (135) (2020): 93-128.
Американский математик Роберт Макферсон, много раз начиная с 1970-х годов приезжавший в Москву, вспоминал:
‘Никаких рабочих кабинетов не было… Люди собирались вокруг кухонного стола. Кухонные столы в Москве — самые гостеприимные места на земле. Всю вторую половину дня ты занимаешься за этим столом математикой, а потом наступает время ужина, и начинается этот невероятный русский пир, который трудно описать. … с точки зрения общения и математики, это был сущий рай.’
‘Это был математический рай. Хорошие математики занимались этим как хобби, а не потому что им платили.’
Как вспоминал один математик, эмигрировавший в Америку, его учитель убеждал его, что заниматься подлинной наукой можно лишь в аскетических условиях:
‘Послушай, у тебя есть талант, — говорил он мне, — но его нужно развивать. Ты должен старательно работать — так, как ты работал в Москве. Только тогда ты сможешь реализовать свой потенциал. Здесь, в Америке, это невозможно. Слишком много искушений, слишком много отвлекающих факторов. Здесь жизнь — это сплошное веселье, люди гонятся за удовольствиями и немедленным вознаграждением. Как можно в такой атмосфере сосредоточиться на работе?’