Впечатления от книги Фрэнсис Йейтс, Джордано Бруно и герметическая традиция (Frances Yates. Giordano Bruno and the hermetiс tradition).
Я услышал про книгу Фрэнсис Йейтс несколько лет назад, но тогда меня не заинтересовала судьба Джордано Бруно. Из краткой информации о Бруно следовало, что его никак нельзя отнести к ученым или даже к идеологам научной революции семнадцатого века. Недавно я участвовал в обсуждении, где собеседник утверждал, что именно идеи Джордано Бруно привели к запрещению работ Коперника католической церковью, а затем я увидел, что Тегмарк в своей книге Наша математическая Вселенная поставил Джордано Бруно на высший пьедестал почета науки. Поэтому я решил, что пора познакомиться со взглядами Бруно более подробно, чтобы в следующий раз продемонстировать свою ученость.
Книга Фрэнсис Йейтс вышла в 1964 году и с тех пор стала классической. В книге рассказывается о популярной во времена Ренессанса герметической (не путать с геометрической) философии и далее в рамках этой традиции рассматриваются работы Джордано Бруно.
Термин герметическая философия (герметизм, герметика) происходит от имени мифической личности Гермес Трисмегист, который считается величайшим египетским мудрецом, знатоком магии, астрологии и алхимии. Ниже рисунок из Википедии, который датируется 1624 годом (Daniel Stolz (Stolcius) von Stolzenberg: Viridarium chymicum):
Во второй половине 15 века во Флорецию были доставлены трактаты так называемого герметического корпуса на греческом языке, который Марсилио Фичино перевел на латинский язык в 1461 году. В свое время Гермеса Трисмегиста упоминали Лактанций и Августин (отцы христианской церкви, 4-ый век), причем последние писали о глубочайшей древности Гермеса Трисмегиста. Это привело к тому, что для интеллектуалов Возрождения труды герметического свода стали восприниматься как работы времен Моисея, то есть, как гораздо более ранние, чем труды Пифагора, Платона и Аристотеля. С философской точки зрения работы Гермеса относятся к неоплатонизму и герметика таким образом стала частью увлечения неоплатонизмом во времена Ренессанса.
Пико делла Мирандола добавил к магии Гермеса Трисмегиста, описанной в работах Фичино, элементы каббалы, после чего сочетание герметики и каббалы стало общей частью многих работ эпохи Возрождения. Следует специально отметить отрицательное отношении христианства к магии. Поэтому как Фичино, так и Пико делла Мирандола уделили специальное внимание для доказательство того, что магия магии рознь и что ряд элементов магии будет только способствовать развитию христианства. У Пико на этом пути во времена папы римского Иннокентия VIII были серьезные трудности, тем не менее магия Пико понравилась следующему римскому папе Александру VI (Борджиа). В покоях Александра VI появился даже ряд картин египетской тематики с изображением Гермеса Трисмегиста.
В целом среди мыслителей 16-ого века можно увидеть самые разные подходы к герметическому корпусу, от включения работ в христианскую теологию, как у Фичино и Пико делла Мирандола, до полного отрицания магии. Интересно отметить, что внимательное изучение герметического корпуса наблюдалось как у католиков, так и у протестантов. Каждая сторона находила в работах Гермеса аргументы для обоснования истинности своей трактовки христианства. В 1614 году Исаак де Казобон на основании филологического анализа опроверг представления о древности герметических трактатов: согласно анализу Казобона трактаты были написаны во втором-третьем веке нашей эры. На этом эпоха Гермеса Трисмегиста в европейской мысли вступила в заключительный этап — после ряда ожесточенных словесных перепалок между сторонниками и противниками Гермеса, которые продолжались до середины 17-ого века, герметический корпус ушел в анналы истории эпохи Возрождения.
Половина книга Фрэнсис Йейтс посвящена герметической традиции, половина — работам Джордано Бруно, которые трактуются в рамках этой традиции. Работы Бруно рассматриваются в хронологическом порядке по мере его путешествий: Франция — Англия — Франция — Германия — Италия. Важно отметить, что Бруно жил во время кровопролитных войн эпохи Реформации, когда с обоих сторон во имя веры было уничтожено значительное количество верующих. Бруно умел находить общий язык как с католиками, так и с протестантами, хотя у него периодически возникали проблемы с обоих сторон.
В рамках трактовки Фрэнсис Йейтс отличие Бруно от других мыслителей его времени заключалось в том, что Джордано Бруно отказался от интерпретации работ Гермеса в рамках христианства, то есть, Бруно по сути дела выступал с антихристианских позиций. Йейтс отмечает, что сам Бруно вполне возможно не согласился бы с ее выводами, поскольку он был одержим идеей реформации христианства. Последнее фатальное решение Бруно вернуться в Италию также по всей видимости было связано с тем, что он надеялся убедить папу римского в необходимости «египетской Контрреформации» (возможно Бруно вдохновлял пример Пико и Александра VI).
Интересно отметить, что в герметической философии Земля не была неподвижна. Приведу на эту тему одну цитату из Гермеса
«– Но, отче, разве живые существа, которые суть в мире, не умирают, хотя и являются частью мира?
– Молчи, мой сын, ибо ты введен в заблуждение именем явления. Живые существа не умирают, но, будучи сложными телами, распадаются. Это не смерть, но разделение составных частей. Его цель состоит не в уничтожении, а в обновлении. Что такое энергия жизни? Разве не движение? Есть ли в мире что-либо неподвижное? Нет.
– Но ведь земля, по крайней мере, кажется неподвижной?
– Нет. Напротив, из всех существ только она одна одновременно неподвижна и подвержена множеству движений. Не нелепо ли считать неподвижной ее, кормилицу всех существ, рождающую все сущее, – ведь без движения родить невозможно. Все без исключения, что есть в мире, пребывает в движении, и все, что движется, – живое. Взгляни же на порядок и красоту мира и увидишь, что он живой и вся материя полна жизни.»
Можно отнести космологию герметики к идее циклической вселенной. Все рождается и все умирает, в том числе Земля. Джордано Бруно расширил эту идею многими мирами, которые так вдохновляют Тегмарка.
Джордано Бруно не был поклонником математики. Его идеалом являлся mathesis, который был представлен в работе «Тезисы против математиков» («Articuli adversus mathematicos»), посвященной императору Рудольфу II. Император заплатил деньги Бруно, но в штат своих астрологов и алхимиков не взял. Вот пара рисунков, которые по мнению Бруно выражают суть его науки (рисуночки взять из заметки Bruno’s Mathesis):
Одна цитата из книги, которая мне крайне понравилась. Вот так Джордано Бруно представляет себя в письме вице-канцлеру Оксфордского Университета:
«Филотео Джордано Бруно Ноланец, доктор самой изощренной теологии, профессор самой чистой и безвредной магии, известный в лучших академиях Европы, признанный и с почетом принимаемый философ, всюду у себя дома, кроме как у варваров и черни, пробудитель спящих душ, усмиритель наглого и упрямого невежества, провозвестник всеобщего человеколюбия, предпочитающий итальянское не более, нежели британское, скорее мужчина, чем женщина, в клобуке скорее, чем в короне, одетый скорее в тогу, чем облеченный в доспехи, в монашеском капюшоне скорее, чем без оного, нет человека с более мирными помыслами, более обходительного, более верного, более полезного; он не смотрит на помазание главы, на начертание креста на лбу, на омытые руки, на обрезание, но (коли человека можно познать по его лицу) на образованность ума и души. Он ненавистен распространителям глупости и лицемерам, но взыскан честными и усердными, и его гению самые знатные рукоплескали…»
Видно, что такой человек либо завершит свою карьеру очень хорошо, либо очень плохо.
В заключение отмечу, что связь неоплатонизма в духе Гермеса Трисмегиста с научной революции семнадцатого века не так уж однозначна. С одной стороны в семнадцатом веке Декарт, Кеплер, Марен Мерсенн, Пьер Гассенди и др. боролись с наследием Гермеса Трисмегиста. С другой, вполне возможно, что магия многих миров оказала положительное воздействия на ума интеллектуалов шестнадцатого века.
Я рекомендую книгу Фрэнсис Йейтс к прочтению, в особенности тем, кто не знаком с ролью Гермеса Трисмегиста в истории Ренессанса и в жизненной судьбе Джордано Бруно. Хотя книгу нельзя отнести к научно-популярному жанру, при внимательном прочтении книга позволяет получить массу удовольствий.