‘Универсальные права человека следовало бы считать третьей первичной ценностью. Данная идея не является общей — это скорее изобретение современной евро-американской цивилизации. Я полагаю, что мы захотим сделать эту ценность первичной не в силу ее божественного происхождения (обычно короли правят по божественному праву) и не из подчинения абстрактному принципу неизвестного высшего порядка, а просто потому, что все мы — млекопитающие. И наши общества устроены по плану млекопитающих: индивид в первую очередь стремится к личному репродуктивному успеху, а во вторую — к успеху своих ближайших родственников. Дальнейшее сдержанное сотрудничество являет собой компромисс с целью получения преимуществ членства в группе. Разумный муравей — давайте на мгновение представим, что муравьи и другие общественные насекомые сумели развить у себя высший интеллект, — сразу счел бы подобную ситуацию биологически неразумной, а концепцию личной свободы — абсолютным злом. Мы поднимаемся до высот универсальных прав человека, потому что в развитом технологическом обществе власть достаточно «текуча» и может обойти императив млекопитающих. Долгосрочные последствия неравенства будут представлять реальную опасность для тех, кто временно извлекает из него пользу. Я думаю, что это и является истинной причиной всемирного движения за права человека. Понимание его чисто биологической подоплеки в конце концов будет более привлекательно, чем любая рационализация, заставляющая культуру подкреплять такое неравенство и искать подходящие для него выражения.’
Информация
Эдвард Уилсон, О природе человека, Москва, 2015 (Edward O. Wilson, On human nature, 1978, 2004)
Обсуждение
https://evgeniirudnyi.livejournal.com/152906.html
24.03.2017 Эдвард Уилсон о религии
‘Наша гипотеза заключается в том, что частота генов меняется в соответствии с церковным отбором. Следует помнить, что человеческие гены программируют функционирование нервной, сенсорной и гормональной систем тела, а следовательно, почти неизбежно влияют на процесс обучения. Они накладывают ограничения на развитие определенных видов поведения и правила усвоения других его видов. Табу на инцест, ксенофобия, разделение объектов на священные и светские, иерархические системы доминирования, пристальное внимание к лидерам, харизма и наведение транса — вот элементы религиозного поведения, которые, скорее всего, формируются с помощью программ развития и правил обучения. Все эти процессы очерчивают социальную группу и объединяют ее членов в непоколебимый и неоспоримый союз. Наша гипотеза утверждает, что подобные условия существуют, имеют физиологическую основу, а физиологическая основа, в свою очередь, имеет генетическое происхождение. Следовательно, церковный выбор осуществляется под влиянием цепи событий, которые от генов через физиологию ведут к определенному обучению в течение жизни человека.’
https://evgeniirudnyi.livejournal.com/152192.html
29.03.2017 Эдвард Уилсон: Марксизм — это социобиология без биологии
‘Марксизм и другие светские религии не предлагали практически ничего, кроме обещания материального благополучия и установленного законом избавления от следствий человеческой природы. Кроме того, эти религии заряжаются целью коллективного самовозвеличивания. Французский политический обозреватель Ален Пейрефитт однажды с восхищением сказал о Мао Дзедуне: «Китайцы испытывали нарциссическую радость, любя в нем себя. И совершенно естественно, что он должен был любить себя в них». Таким образом, идеология склоняется перед своими тайными хозяевами — генами. И высшие импульсы при ближайшем рассмотрении преобразуются в биологическую деятельность.’
‘Более того, современная интеллектуальная и политическая борьба в значительной степени связана с конфликтом между тремя великими мифологиями: марксизмом, традиционной религией и научным материализмом. Пуристы все еще считают марксизм разновидностью научного материализма, но это не так. Восприятие истории как неизбежной классовой борьбы, приводящей к появлению простого в управлении эгалитарного общества, где работники управляют производством, как предполагается, основано на понимании внутренних сил чисто экономического процесса. В действительности же оно основывается на неправильном истолковании человеческой природы. Маркс, Энгельс и все их ученики и последователи, сколь бы изощренными ни были их идеи, опирались на ряд скрытых предположений о глубинных желаниях людей и о влиянии социальной среды на человеческое поведение. Эти предположения так никогда и не были проверены. Если бы такую проверку провести удалось, то стало бы ясно, что они неадекватны, а то и вовсе ошибочны.’
‘Марксизм — это социобиология без биологии. Самыми яростными противниками научного изучения человеческой природы стали немногие марксистски настроенные биологи и антропологи, которые абсолютно убеждены в том, что человеческим поведением управляет несколько совершенно неструктурированных устремлений. Они считают, что в необученном человеческом разуме нет ничего, что нельзя было бы направить на достижение целей революционного социалистического государства. Столкнувшись со свидетельством существования серьезной структуры, они объявляют, что человеческая природа просто не поддается научному изучению. Несколько весьма талантливых ученых зашли настолько далеко, что объявили опасными даже обычные обсуждения этой темы, по крайней мере для формирования представления о развитии человечества. Надеюсь, мне удалось показать, что это восприятие глубоко ошибочно. В то же время тревога относительно здоровья марксистской теории и системы убеждений вполне обоснованна. Хотя марксизм создавался как враг невежества и суеверий, превратившись в догму, он значительно ослаб, и сегодня открытия человеческой социобиологии представляют для него смертельную угрозу.’