Робин Коллингвуд работал над книгой Идея природы в 1930-х годах, но в печать книга вышла только после смерти автора (1945). В книге рассматривается концепция природы в античности, в ходе научной революции семнадцатого века и в годы работы над книгой. Древние греки рассматривали космос как организм, а в ходе научной революции космос стал механизмом. Тем не менее, Коллингвуд отмечает общую черту в мировоззрении древних греков и основоположников научной революции: космос в обоих случаях был статическим и неизменным. Появление динамики развития космоса в европейской мысли Коллингвуд связывает с появлением истории как науки: интеллектуалы увидели, что человеческое общество развивается, и перенесли идею исторического развития на природу.
Коллингвуд говорит, что идея природы лежит в основе науки, при этом идея природы возникает в ходе взаимодействия эмпирической науки и философии. Коллингвуд отмечает тесную связь науки и философии — наблюдения влияют на картину мира, а картина мира на наблюдения, и он сожалеет о том, в ходе девятнадцатого века по ходу роста специализации наук произошел определенный разрыв между наукой и философией.
При рассмотрении космологии греков Коллингвуд начинает с милетской (ионийской) школы: Фалес, Анаксимандр и Анаксимен. Далее следуют Пифагор, Платон и Аристотель. Коллигвуд подчеркивает важность идей Пифагора о том, что природа вещей связана не с материей как таковой, а со структурой материи. Пифагор детально разработал свою теорию для музыки: гармония звука была связана не с материалом, а с вибрациями струны. Коллингвуд отмечает, что дальнейшее развитие науки показало плодотворность и возможность переноса этого принципа на космос. В настоящее время в этой связи можно указать на теорию струн в современной физики.
При рассмотрении древнегреческой мысли Коллингвуд отмечает, что в любой теологии трансцендентальный Бог с необходимостью является в определенной степени имманентным, а имманентый Бог с необходимостью является в определенной степени трансцендентальным. В этой связи Коллингвуд рассматривает изменение роли формы от имманентной к трансцендентальной и обратно к имманентной.
Коллингвуд так описывает древнегреческую картину мира:
‘… природа была огромны живым организмом, состоящим из материального тела и пронизаным движениями во времени; все тело было наделено жизнью и поэтому все движения были витальными; все движения были целевыми и направляемыми интеллектом. … Проблема, так глубоко занимаемую современную мысль, проблема соотношения между живой и мертвой материей и проблема соотношения между материей и разумом просто не существовала. Мертвой материи не существовало, поскольку не было принципа, отличающего сезонное вращение небес от сезонного роста и опадения листьев, или принципа, отличающего движение планет в небесах и движение рыб в воде … Не было проблемы между взаимодействием материи и разумом, поскольку не видели разницы между тем, как афиняне подчинялись законам Солона или спартанцы законам Ликурга, и тем как неживые объекты постигали и подчинялись законам природы, которые к ним относились. Не было материального мира без разума и ментального мира без материальности; материя была тем, из чего все было сделано, сама по себе бесформенная и неопределенная, а разум был просто активностью, в рамках которой все понимало конечную причину своих собственных изменений.’
Картина выше радикально поменялась в ходе научной революции семнадцатогов века. Коллингвуд рассматривает Коперника, Бруно, Бэкона, Гильберта, Кеплера, Галлилея, Спинозу, Ньютона и Лейбница. Коллингвуд отмечает отчетливвый дуализм новой картины мира. Вторичные качества и разум были изгнаны из природы и, как следствие, они стали существовать вне природы. Коллингвуд рассматривает идеализм как реакцию на дуализм новой картины мира (Беркли и Кант). В заключение этого раздела рассматривается философия Гегеля, которая представляется как переход к современной картине мира, в которой появилась историческое развитие. Следует отметить, что данном контексте имеется в виду не иделизм, а эволюционизм Гегеля.
Третий раздел книги связан с обзором научной картины мира в момент написания книги (1930-ые годы). Коллингвуд отмечает две фазы развития эволюционных идей Гегеля: биологичесую и космологическую. Отмечается важность появления и развития биологии в девятнадцатом веке. Развитие биология как автономной науки позволило рассматривать жизнь как нечто, что отделяет разум от неживой материи. С другой стороны, палеонтология и эволюционная биология позволили ввести историчность в развитие живого мира. Коллингвуд рассматривает философскую систему Бергсона и говорит, что сведение всего к живому не является ответом на вопрос о происхождении живого.
Далее рассматриваются изменения в физике (квантовая механика и теория относительности), которые привели к существенному изменению взглядов на теорию материи. Коллингвуд суммирует взгляды классической механики (неизменные атомы и эфир), показывает их внутреннюю противоречивость, рассматривает новые научные данные и новую теорию материи. Следует отметить, что Коллингвуду нравится идеализм и поэтому он с удовольстием отмечает переход на идеалистические позиции таких физиков как Эддингтон и Джеймс Джинс.
Раздел заканчивается рассматрением философских эволюционных космологий Самюэля Александера и Альфреда Уайтхеда. В позиции Алексадера отмечаются идеи возникаемости, в позиции Уайтхеда идеи, связанные со взглядом на природу, как процесс. Также обсуждается эмпиризм Александера и введение Уайтхедом вечных платонических элементов.
В заключение Коллингвуд говорит следующее:
‘Я заключаю о том, естественные науки как форма мышления существуют и всегда существовали в контексте истории и в этом существовании они зависят от исторического мышления. Исходя из этого я отважусь заключить о том, что невозможно понять естественные науки без понимания истории: и что никто не сможет ответить на вопрос, что такое природа, без знания истории.’
Информация
Robin George Collingwood, The Idea of Nature, Oxford University Press.