Увидел любопытный текст доктора биологических наук Александра Евгеньевича Седова, в котором автор анализирует метафоры, используемые в генетике. Седов взял из словаря специальных терминов все выражения, похожие на метафоры и проанализировал их появление по ходу истории. Получилось интересная картина. В начале генетики использовали метафоры, основанные на физике, далее они перешли к метафорам в духе кибернетики, а затем переключились на метафоры, которые активно используют анимизм:
‘Видно, что «всплеск физикализма» в создании метафор — терминов генетики популяций — происходил в 40-е и особенно в 50-е годы, в период расцвета теоретической и прикладной физики. Метафоры, созданные позже, в основном были характеристиками структурно-функциональных участков геномов: в 60-70-е годы — в лингвистико-кибернетическом «стиле», а после 1970 г. — в «анимизирующем».
Таким образом, выявлен парадокс: когда генетики стали читать генетические тексты, точные методы анализа физической и логической организации генетических систем достигли расцвета и охватили все структурные уровни живого, а количество получаемых ими эмпирических данных об элементарных генных системах экспоненциально росло, — в своих образных понятиях они стали усиленно интерпретировать эти системы как живые сущности — самостоятельные и даже обладающие свободой воли. Остается неясным, чем все обусловлено: тем ли, что стили восприятия самих генетиков изменялись в соответствии с общими сменами парадигм и эстетических ориентаций в научном сообществе и в обществе в целом, или же тем, что физикалистские, а затем и логико-кибернетические концепции оказывались необходимыми, но не достаточными для понимания объективных особенностей генетических систем.’
Далее Седов приходит к следующему выводу:
‘В обоих случаях — судя по особенностям мышления генетиков (по крайней мере, авторов терминов), — генетике отнюдь не грозит физикализм восприятия объектов и подходов к ним, чреватый нарушениями биологической и гуманистической этики.
Если каждая «анимизация» нужна лишь затем, чтобы завуалированно охарактеризовать спонтанность, неуправляемость, неконтролируемость и непредсказуемость объекта в условиях исследований, то следует признать, что по мере развития генетики ее терминология все более и более свидетельствовала о бесконечной познаваемости генов. Но возможно и другое объяснение: даже генетические объекты реально живут и целесообразно действуют, и поэтому для их описаний требуется не только технико-физикалистская, но и многообразная биологическая и даже гуманитарная лексика.’
Должен признаться, что такого поворота в рассуждениях биолога я не ожидал. С моей точки зрения упор на гены уводит биологов от организма как такового. В конечном итоге, живая клетка получается только путем деления живой клетки, тезис Рудольфа Вихрова об этом никто еще не отменил. Однако у генетиков похоже гены происходят от генов, а клетка и организм становятся уже как бы и ни при чем. Вот как Седов пишет о будущем генетики:
‘Полученные результаты позволяют предположить, что сейчас и в ближайшем будущем развитие генетики будет связано с созданием новых «анимизирующих» метафор: в геномику «нижних», а затем, возможно, и более высоких структурных уровней станут проникать рабочие понятия и модели из экологии, биоценологии, культурологии, психологии, социологии и других биологических и гуманитарных наук, изучающих надорганизменные явления. Насколько мы можем судить по нововведениям 1990-1997 гг. в лексике, синтаксисе и стилистике последних генетических обзоров и устных лекций наших зарубежных коллег, данная тенденция уже весьма выражена.’
В статье Седов несколько раз обращается к лингвистам и филологам:
‘Полагаем, что несколько приведенных примеров должны привлечь внимание психологов, лингвистов и филологов, логиков и методологов. Сотрудничая с ними, мы, генетики, сможем по-новому понять многочисленные тексты наших коллег, а знатоки, исследователи и ценители языка смогут познать глубины и насущные проблемы генетики и биологии в целом.’
Статья «Вновь о соотнесенности языка и генетического кода» доктора филологических наук Сурена Тиграновича Золяна показывает, что призыв Седова не остался без ответа. Приведу выдержку из реферата статьи:
‘Самого начала зарождения генетики было осознано глубинное сходство между языком и процессами обработки и передачи генетической информации. Еще в 1970 г. Р. Якобсон сформулировал проблему соответствий между языком и генетическим кодом как кардинальную для лингвистики. … В должной мере не учитывалось то, что только текст (а не знак) может рассматриваться как объект процесса создания — передачи — сохранения — преобразования информации. Между тем новейшие открытия показали возможность управления трансгенной экспрессией посредством мыслительной деятельности, что подтверждает необходимость рассматривать процессы обработки генетической информации как коммуникацию. Предлагается рассматривать геном как гипертекст, состоящий из упорядоченного подмножества других текстов. Текст может быть рассмотрен как квазиорганизм, обладающий памятью, креативно-когнитивными характеристиками и коммуникативным потенциалом, а клетка (ее рибосома) — как обладающая квазиинтеллектом и способностью оперировать абстрактными семиотическими последовательностями. В качестве фрагмента подобного описания мы предлагаем рассмотреть синтез белка (генетическую трансляцию) как лингво-семиотический процесс, показав, что «чтение» клеткой генетической информации разделяет сущностные характеристики «чтения» текста человеком.’
Интересно, что нам сулит союз генетиков и филологов? Только всплеск новых неожиданных метафор в генетике или что-то еще?
Информация
Седов, А. Е. (2000). Метафоры в генетике. Вестник Российской академии наук, 70(6), 526-534.
См. также
Седов, А. Е. (1999). Логика и история науки, запечатленные в метафорах ее языка: количественный и структурный анализ профессиональных терминов и высказываний генетики. Вавиловский журнал генетики и селекции (Информационный вестник ВОГИС), 3(9), 122-150.
Золян, С. Т. (2016). Вновь о соотнесенности языка и генетического кода. Вопросы языкознания, (1), 114-132.