Оказалось, что у Чернышевского и Хамероффа взгляды на эволюцию достаточно похожи. Хороший пример того, что новое — это хорошо забытое старое.
Недавно verum-corpus сказал, что Чернышевский был антидарвинистом. Я удивился и решил узнать, чем Дарвин не угодил Николаю Гавриловичу. Прочитал его статью: ‘Происхождение теории благотворности борьбы за жизнь‘ (1888).
Аргумент в статье построен по типу ad hominem: Чернышевский показывает, что Дарвина нельзя назвать хорошим ученым. Должен отметить, что аргументы, которые приводит Чернышеский в пользу такого утверждения интересны и содержательны. Также в статье есть интересный исторический анализ теории Мальтуса и того, как Дарвин основал свою теорию на теории Мальтуса.
Тем не менее, логика в духе ad hominem порочна и ниже я процитирую только один абзац, который показывает, чем естественный отбор в духе Дарвина вызвал недовольство Николая Гавриловича:
‘И эту теорию, достойную Торквемады, сочинил добряк, покинувший изучение медицины по неспособности выносить вид операций в хирургической клинике, где приняты все меры для смягчения страданий оперируемого. Мальчики, растущие в обществе людей, загрубевших от бедности, то есть главным образом от недостатка пищи,— грубые, невежественные, злые мальчики, когда мучат мышонка, не думают, что действуют на пользу мышам; а Дарвин учит думать это. Изволите видеть: мыши бегают от этих мальчиков; благодаря тому в мышах развиваются быстрота и ловкость движений, развиваются мускулы, развивается энергия дыхания, совершенствуется вся организация. Да, злые мальчики, кошки, коршуны, совы — благодетели и благодетельницы мышей. Полно, так ли? Такое бегание полезно ли для развития мускулов и энергии дыхания? Не надрываются ли силы от такого бегания? Не ослабевают ли мускулы от чрезмерных усилий? Не портятся ли легкие? Не получается ли одышка? По физиологии, да: результат такого бегания — порча организма. И беганием ли ограничивается дело? Не сидят ли мыши, спрятавшись в норах? Полезно ли для мышей, млекопитающих животных, то есть существ с сильною потребностью движения и очень сильною потребностью дыхания, неподвижное сидение в душных норах? По физиологии, не полезно, а вредно. Но стоит ли соображать, что говорит физиология? Есть книга Мальтуса; достаточно выхватить несколько строк из нее, и — готова теория, объясняющая историю органических существ.’
Теперь конструктивное утверждение из статьи, которое показывает взгляды Чернышевского на эволюцию:
‘Но было не так. Из первобытных существ, имевших очень низкую организацию или даже не имевших никакой организации, бывших бесформенными кусочками протоплазмы, развились растения и животные очень высокой организации. Это значит: история тех кусочков протоплазмы или одноклеточных организмов, которые были первыми предками высокоорганизованных существ, и история следующего ряда предков этих существ шла в направлении, противоположном действию естественного отбора, под влиянием какой-то силы или комбинации сил, противоположной ему и перевешивавшей его.
Одна ли была эта сила или комбинация нескольких сил? Прежние трансформисты нашли, что повышение организации производилось действием не одной силы, а нескольких сил; и некоторые из этих сил были определены ими. Нынешние трансформисты пополняют открытия прежних. Должно думать, что ряд этих открытий далеко не закончен, что перечисление повышающих организацию сил еще остается неполным. Но по законам физиологии ясно определяется общий характер всех их: все силы, повышающие организацию — те силы, которые имеют благоприятное влияние на жизнь индивидуального органического существа,— содействуют хорошему ходу функций его организма и, если это существо имеет способность ощущения, возбуждают в нем своим действием ощущения физического и нравственного благосостояния, довольства жизнью и радости.’
Итак эволюция развивается благодаря ощущениям довольства жизни и радости. Понятно, что современные биологи обвинят Николая Гавриловича в невежестве, или скорее всего они просто проигнорируют мнение Чернышевского.
Однако не все так просто. В поддержку взглядов Чернышевского сегодня выступает квантовая теория сознания в лице Стюарта Хамероффа. Ниже резюме статьи, которая должна скоро выйти. Как видно, Николай Гаврилович был крайне прозорливым человеком.
Квантовое происхождение жизни — как развивался мозг, чтобы чувствовать себя хорошо (The quantum origin of life – How the brain evolved to feel good)
«Сознательное поведение служит для оптимизации чувств, например эпикурейский восторг, ‘допаминовое вознаграждение’, ‘принцип удовольствия’ Фрейда, духовное блаженство, альтруизм (чувство, что лучше давать, чем получать). Однако эволюция по Дарвину рассматривается как выживание генов, возможно потому, что научный подход к функциям мозга не позволяет принимать во внимание чувства или сознание (‘квалиа’, ‘неподдающаяся проблема’). … В космическом масштабе, теория Orch OR [квантовая теория сознания] подразумевает, что появление жизни и развитие мозга связаны с управлением и оптимизацией удовольствие в протосознании OR-квалия, существующей во вселенной. Предполагается, что миллиарды лет назад в ‘первичном бульоне’ пи-резонансные облака молекул похожих на допамин слились с похожими на мицеллы предшественниками биомолекул и клеток. В этих квантовых каналах (коллективный ‘квантовый фон’) квантовые события были отфильтрованы от случайных, полярных взаимодействий и дали возможность появлению более интенсивных и чувственных OR-квалия. Геометрия пи-стека в мицеллах и биомолекулах оптимизировали OR-квалия и произвели жизнь. Микротрубочки и затем мозг развились для того, чтобы управлять резонансом и оптимизировать удовольствие и соответствующие поведенческие устремления.»
См. также: Квантовое сознание Хамероффа и Пенроуза
Обсуждение
http://evgeniirudnyi.livejournal.com/119252.html
17.03.2016 Особенности климата средней полосы
Я искал, переведена ли антидарвиновская статья Чернышевского на английский язык. На этом пути я нашел две статьи James Allen Rogers, в которых представлено отношение российских интеллектуалов девятнадцатого века к Дарвину (в том числе там изложена позиция Чернышевского).
В статье была описана интересная деталь российского образования того времени: как оказалось, в России классическое образование использовалось в реакционных целях. Роджерс видит в этом иронию, поскольку в западной Европе классическое образование служило гуманистическим идеалам. Вот, прекрасный пример того, что немцу хорошо, то русскому смерть.
С дарвинизмом же получилась такая история. Вначале радикально настроенные российские интеллектуалы были в восторге от теории Дарвина и она получила признание в России даже раньше, чем ее признали прогрессивно настроенные граждане западной Европы. Однако далее на повестку дня российских граждан всплыл социальный дарвинизм: можно ли использовать теорию Дарвина для описания и построения социального общества. Вот тут-то после некоторых колебаний российские интеллектуалы сказали дружное нет социальному дарвинизму, что, по всей видимости, послужило основанием для изменения позиции к исходной теории Дарвина. Роджерс отмечает в этой связи, что позиция радикальных и консервативных российских интеллектуалов в отношении к социальному дарвинизму была едина: российский климат явно не способствует идеям социального дарвинизма.
James Allen Rogers, Russian Opposition to Darwinism in the Nineteenth Century, Isis, Vol. 65, No. 4 (Dec., 1974), pp. 487-505