Увидел книгу, в которой говорилось, что научное и обыденное познание представляют собой две стороны одного процесса. Идея в целом мне понравилась. Обычно научное познание резко противопоставляется так называемой психологии здравого смысла. Баксанский же видит общие черты и пытается объединить оба пути в единое целое.
Наука объясняет, но крайне трудно сказать, что такое научное объяснение. Многообразие трактовок научного объяснения связано с одной стороны с наличием разных научных дисциплин. С другой стороны, ученый является человеком и это обстоятельство вносит определенную субъективность в даваемые им объяснения. Поэтому одно из решений проблемы научного объяснения связано с поиском точки отсчета в здравом смысле (У. Селларс, Г. Гаттинг, В. Макмиллан и др). Баксанский на этом пути хочет объединить два подхода: методолого-гносеологический (научное объяснение) и социально-психологический (обыденное объяснение).
С моей точки зрения предлагаемое решение вряд ли можно считать удовлетворительным, но в любом случае идея здравая. Ниже я опишу структуру книги. Первая глава ‘Основания научного объяснения‘ посвящена идеалу бессубъектного языка науки и его критике. Обсуждается неотделимость факта от концепций, внелогическая основа научных обобщений и влияние социальных факторов. Рассматривается субъект научного познания и возможность использования его в качестве точки отсчета.
В данном случае возникает своеобразный парадокс — ученый является субъектом, но все субъективное из научного объяснения должно быть исключено. Одно из решений связано с наличием универсальных правил исключения субъективного и приверженностью ученых к безусловному выполнению этих правил — коллективность позволяет исключить субъективность.
Обыгрываются парадигмы Куна — ученые привержены к работе внутри парадигм. Как следствие возникает вопрос конформизма. Для начала успешной научной работы требуется согласие с социальными нормами, связанными с той или иной научной парадигмой. Тем не менее, периодическая смена парадигмы является реальностью научной практики — отдельным гражданам удается в конце концов поменять коллективные воззрения.
Рассматривается вопрос норм научной деятельности и насколько ученые на самом деле им следуют. Историки и социологи науки неплохо поработали и Баксанский приводит немало примеров, когда ученые в погоне за успехом нарушают декларируемые ими нормы. Вывод — науку нельзя отделить от социально-психологического контекста. Правда, в данном случае можно было бы отнести эти результаты также на счет историков и социологов науки — стремились ли они к успеху или рассматривали объект изучения беспристрастно.
В заключение первой главы Баксанский связывает субъективность с творческим мышлением. Говорится, что эмпирические исследования разрушают миф о строгой логичности научного мышления. Реальное мышление является сочетанием творчества с необходимостью последующего объяснения найденных идей.
Название второй главы ‘Взаимоотношения научного и обыденного объяснений‘ неплохо передает ее содержание. Рассматривается терминология — понятие, суждение, логические законы, умозаключение, доказательство, демонстрация, объяснение, гипотеза, теория.
Далее обыгрывается связь объяснения с пониманием — объяснить человеку означает сделать что-то понятным этому человеку. Это в свою очередь с неизбежностью приводит к социальным и психологическим аспектам научного объяснения. Получается, что идеал бессубъектного научного объяснения недостижим.
Рассматривается зависимость научного знания от обыденного опыта. Описывается несколько механизмов процесса влияния обыденного опыта на научные построения — антропоморфизм, аналогия, субъективные и надличностные смыслы, личный вненаучный опыт. Говорится, что попытки очистить научное знание от вненаучного не удались.
С другой стороны, обыденные объяснения меняются под воздействием научных. Приведу свой пример — в настоящее время в качестве причин неудач разного рода можно часто услышать что-то типа ‘мозг плохо сработал’, ‘гены такие’ и т.д. В этом отношении исследования показывают, что ошибки обыденного объяснения достаточно похожи на ошибки, совершаемыми учеными в научной работе.
Третья глава имеет длинное название: ‘Психические свойства субъекта познания как онтологический фактор понимания и принятия естественного научного объяснения природы‘. Она начинается с рассмотрения концепции Пиаже по взрослению ребенка. Баксанский хочет показать, что субъект познания не возникает в вакууме, он появляется в процессе становления личности — очевидные концепции для субъекта познания формируются в ходе личного опыта и социального общения.
Далее обсуждается активность восприятия и конструирование воспринимаемой реальности в ходе обработки информации, полученной от органов чувств. Баксанский заигрывает с теорией виртуального мира и таким путем переходит к вопросу Канта о том, накладывается ли упорядоченность воспринимаемого мира человеческим рассудком (мозгом) или она связана с объективной структурой мира. Вывод — практика позволяет отбросить выводы старика Канта:
‘человек в действительности не творит мир, фактически он создает лишь свое «внутреннее видение» мира в ответ на свои движения и ощущения.’
Вторая половина третьей главы посвящена аналогии между научным познанием и восприятием. Мне эта часть книги определенно не понравилась. Я бы сказал, что это является хорошим примером антропоморфизма, поскольку функциональности мозга придаются человеческие характеристики — мозг абстрагирует, строит гипотезы, а затем их проверяет.
В четвертой главе ‘Понимание и ассимиляция естественнонаучного объяснения природы‘ предпринята попытка синтеза объяснения Природы при сочетании социально-психологического и методологического подходов. Вводится и разбирается понятие социальные представления (Серж Московиси/Московичи), а далее рассматривается генезис и развитие социальных представлений.
Предполагается, что именно социальные представления позволяют связать между собой научные и обыденные объяснения. На этом пути идеи Московичи сравниваются со схемой научно-исследовательских программ Имре Лакатоса и матрицы понимания Стивена Тулмина. Эта идея мне понравилась.
В последнем параграфе четвертой главы Баксанский пытается объединить научное и обыденное объяснение и он приводит несколько схем, обобщающих процесс объяснения. Отмечу, что в схеме присутствуют мировоззренческие установки. При этом Баксанский рассматривает вненаучные способы познания Природы: религию, искусство и иррациональные представления, куда включается мистика и эзотерика. Интересно отметить, что отношение к последним более положительное, чем к религии — в качестве примера в книге приводится книга Фритьофа Капры Дао физики.
В последней главе ‘Обыденные представления в основании картины мира классической физики‘ Баксанский вводит архетипы обыденного познания, которые с его точки зрения сыграли роль в становлении физики. Меня эта глава не вдохновила.
В целом книга была для меня полезной и интересной. Приведу в заключение список открытых вопросов, которые возникли по ходу чтения.
Переход к рассмотрению социальных отношений в конце концов должен привести к рассмотрению в той или иной мере политики. Можно, конечно, сказать, что становление социальных представлений происходит бессознательно (по аналогии с восприятиями). Однако помимо социальных представлений есть и социальные интересы и нельзя забывать о том, что есть люди, которые активно пытаются их осуществить.
Если целью объяснения является появления понимания у других граждан, то мы в конечном итоге приходим к науке убеждать. Например, требуется найти объяснение для повышения или понижения зарплаты (в зависимости от того, кто ищет такое объяснение). Или требуется объяснить появление той или иной цены. Было бы неплохо, если бы наука смогла помочь в решений таких задач.
Современная наука неотделима от использования математики. Возникает вопрос, что такое математика в структуре науки.
При рассмотрении научных дисциплин возникает вопрос о единстве науки. Следует ли сказать, что наука едина, или мы имеем в наличии не связанные между собой отдельные науки. Можно ли сказать, что есть более или менее фундаментальные науки. Также, можно ли отнести философию к науке.
Информация
Олег Баксанский, Проблема понимания и принятия естественнонаучного объяснения природы. Подзаголовок: Научное познание и здравый смысл. Обыденные, научные и социальные репрезентации познания. 2012.