Один из вечных вопросов философии связан со свободой воли. Этому вопросу посвящен отдельный выпуск журнала Логос, который дает неплохое представление о том, какие аргументы философы приводят в пользу той или иной позиции. Обсуждение крутится вокруг вопроса о том, можно ли совместить свободу воли с детерминизмом и, если нет, то на какой альтернативе следует остановиться.
Мне больше всего понравилось описание, связанной с Уильямом Джеймсом из статьи Логинова:
‘Историкам философии известно, что молодой Джеймс, получив диплом медика, впал в депрессию, усугубленную болью в спине и проблемами со зрением. Его преследовал страх безумия, и, находясь в таком подавленном состоянии, Джеймс обратился к Библии. Но тут ему под руку попалась работа неокритициста Шарля Ренувье. Джеймс воспринял ее как настоящее откровение. Ознакомившись со второй частью Essais de critique générale, Джеймс принял изложенное там решение проблемы свободы и обрел душевное спокойствие, о чем и сообщил автору в благодарственном письме.’
‘Тезис детерминизма ложен, так как если он верен, то все убеждения в равной степени детерминированы, все они равны между собой как физические факты, а значит, нет какого способа отличить истину от лжи и объяснить, почему одни люди принимают детерминизм, а другие нет. А раз здесь возникает противоречие, то у нас есть свобода воли и мы можем придерживаться тезиса о ее существовании без всяких противоречий.’
‘В знаменитой записи в дневнике от 30 апреля 1870 года Джеймс резюмировал этот аргумент во фразе «моим первым свободным действием должен быть акт веры в свободную волю».’
Правда, последующее изложение того, как Джеймс в дальнейшем аргументировал защиту свободы воли, мне не понравилось. В целом вводная статья Александра Мишура дает хорошую характеристику ведущихся обсуждений:
‘Многие дебаты в современной философии можно сравнить со своего рода затяжной войной, в которой стратегические позиции давно заняты, однако истощение сторон в ходе боев парадоксальным образом не представляется возможным. Скорее, напротив: чем оживленнее сражение, тем больше перспектив у войны продолжиться, тем больше пополнений можно ждать на передовой. К счастью, на такой войне нет убитых, так как никакие аргументы не могут сразить бойцов, а ранения только распаляют стороны.’
Что в свою очередь поднимает вопрос о том, что такое рациональное обсуждение, а также возможности прогресса в развитии философии. Основная проблема связана с опорой на те или иные метафизические предпосылки, а также гибкость естественного языка. Можно практически всегда интерпретировать значение понятия таким образом, чтобы оно соответствовало тому, что хочется доказать.
Приведу цитаты защитника компатибилизма (статья Васильева):
‘Классический компатибилизм — очень натуралистичная по духу концепция. Человеческая свободная воля гармонично вписывается здесь в природную машинерию.’
‘Единственная трактовка аргумента ван Инвагена, при которой он не выглядит абсурдным, состоит в том, что при детерминизме события предопределены и в этом плане не зависят от нас. Но это вытекает из самой дефиниции детерминизма, так что здесь не требуется дополнительной аргументации. И непонятно, почему независимость в этом смысле должна отождествляться с той независимостью действий индивидов от них самих, которая лишает этих индивидов свободы и ответственности. Это ведь и нужно было обосновать.’
Человек согласен с тем, что детерминизм подразумевает предопределенность, но при этом он хочет доказать, что в рамках такой предопределенности вполне можно найти свободу воли и моральную ответственность человека. В этом отношении компатибилисты меня всегда восхищали.
В другой статье в защиту компатибилизма сделан следующий шаг. Джон Мартин Фишер находит такие формулировки свободы воли и моральной ответственности, которые можно совместить как с детерминизмом, так и с индетерминизмом:
‘Я настаиваю, что мой подход выигрывает от того, что свободное действие и моральная ответственность в нем полностью совместимы и с каузальным детерминизмом, и с каузальным индетерминизмом. Выражаясь метафизически, с моим подходом можно спать спокойно.’
Противники компатибилистов делятся на упертых детерминистов (в журнале — жесткие инкомпатибилисты), которые отрицают свободу воли, и либертарианцев (не путать с таковыми в экономике и политике), которые в свою очередь выбирают свободу воли.
Про упертых детерминистов хорошо сказано в статье Мишура, где их стремление улучшить общество характеризуется таким образом:
‘жесткий инкомпатибилизм не представим в рамках практического мышления. Даже вопрос о том, рассказывать или нет ту самую «правду» [об иллюзии свободы воли], предполагает ложность самой теории.’
Я, правда, отнес бы это утверждение также к компатибилистам. Зачем вести обсуждение о прогрессе общества, если все предопределено? Кстати, недавно Сабина Хоссенфельдер в заметке, связанной с продвижением супердетерминизма, жаловалась на то, что ее противники указывают на необходимость свободы воли для нормального функционирования науки. Как же так, говорила она, большинство философов (60%) уверены в том, что свобода воли совместима с детерминизмом, а 10% философов вообще отрицают свободу воли. Можно сказать, что неосведомленность ученых о достижениях философии мешает прогрессу квантовой механики.
С другой стороны, поражает стремление либертарианцев совместить свободу воли с современной наукой. Очевидно, что это невозможно. Научная картина мира изначально исходит либо из детерминизма, либо из наличия стохастических процессов. В эволюционной биологии, пожалуй, можно увидеть случайность, выходящую за рамки случайных процессов, но это к человеку, как таковому не относится. Поэтому в научной картине мира просто нет концептуальных средств для обсуждения проблемы воли. Тем не менее, не вижу повода для уныния. Пол Фейерабенд в этом отношении сказал таким образом:
‘И, конечно, утверждение, что мы должны следовать истине, отнюдь не истина. В своей жизни люди руководствуются множеством идей. Истина — это одна из них; но есть и другие — к примеру, свобода и независимость мысли. Если Истина, как ее представляют некоторые идеологи, оказывается в противоречии со свободой, то у нас есть выбор. Мы можем отвергнуть свободу. Но мы можем и отбросить Истину. (Или мы можем принять более изощренное представление об истине, которое уже не будет противоречить свободе; так поступил Гегель.)’
Информация
Логос, N 5, 2016
Александр Мишура, Поле битвы — свобода воли.
Джон Мартин Фишер. Полукомпатибилизм и его соперники.
Вадим Васильев, Два тупика инкомпатибилизма.
Евгений Логинов, Прагматизм, тождество и свобода воли.
Цитата Фейеребнда:
Фейерабенд, Пол, Как защитить общество от науки, Эпистемология & философия науки 3, no. 1 (2005): 217-228.
Обсуждение
https://evgeniirudnyi.livejournal.com/273461.html
См. также цитаты из Джеймса (Джеймс как либертарианец)
https://olgaw.livejournal.com/104753.html
https://olgaw.livejournal.com/105090.html
https://olgaw.livejournal.com/105267.html
17.04.2021 Примирение законов природы и свободы воли
Когда я иду на работу, то все подчиняется законам природы, а вот вечерний досуг — это уже мое собственное дело.
Пришло в голову в ходе обсуждения свободы воли с Павлом Гусевым.
https://evgeniirudnyi.livejournal.com/252808.html
28.07.2014 Радикальное доказательство существования свободы воли
Человек, отрицающий существование свободы воли, помещается в орудие инквизиции, например в испанские сапоги. Далее его спрашивают. «Есть ли у меня свобода воли, чтобы прекратить пытку?» Ответ «Да» заканчивает доказательство. При ответе «Нет» испанские сапоги чуть затягиваются и вопрос повторяется.
Следует обратить внимание, что такое доказательство не пройдет в случае упорных детерминистов. Правда, непонятно, что будет в случае компатибилистов.
Из лекции Maarten Hoenen про Дунса Скота (Vorlesung Antike und mittelalterliche Philosophie. Ein Überblick. 11. Vorlesung)
Добавление 19.06.18:
‘В средневековых спорах о том, есть ли контингентные события, или же всё происходит по необходимости, принял участие и Авиценна с такой шуткой: Всякий, отрицающий не-необходимость, должен подвергаться пыткам до тех пор, пока не признает, что может им и не подвергаться.’