Статья доктора философских наук А. В. Разина привлекла меня названием — Сознание, свобода воли и моральный выбор. В статье признается роль свободы воли и критикуются взгляды на свободу воли как иллюзию или эпифеномен. В то же время интересно отметить, что Разин ищет и находит свободу воли в работе мозга. Приведу несколько выразительных цитат по этому поводу:
‘Она [свобода воли] возникает в силу того, что мозг прорабатывает все возможные ситуации действия в гипотетически полагаемой реальности, состояние которой относится к некоторому моменту в будущем.’
‘моделирование состояния реальности в образах уже включает в себя некоторую степень свободы, так как мозг прорабатывает разные ситуации, а это невозможно без создания новых образов, которые связаны с непроизвольной модельно-творческой или гипотезотворческой активностью мозга.’
‘наша свобода воли заключена в произвольной модельно-творческой (или гипотезотворческой) активности мозга.’
Позиция Разина близка к взглядам многих современных философов — необходимо согласовать свои убеждения с тем, что слышно от нейрофизиологов. Другими словами, философ обязан показать, как работа мозга способствует выполнению той или иной психической функции. Приведу по этому поводу чудную цитату из статьи:
‘Дискретные по своей природе сигналы от органов чувств (кроме обоняния) поступают в таламус. Там они преобразуются в аналоговые сигналы и формируют целостные пространственные образы, представленные в статике и динамике. Это место в мозге человека, где, если использовать терминологию И. Канта, представлены априорные формы чувственности и категории рассудка.’
Интересно, как правильно охарактеризовать такой стиль философствования? Натурализм? Нейрофилософия? Нейромания? Вынос мозга?
С моей точки зрения найти свободу воли как впрочем и мышление в мозге невозможно. В мозге есть нейроны, они проявляют активность, образуют естественные нейронные сети, по которым распространяются волны возбуждения. Однако ничего другого найти там нельзя.
Размышления на эту тему вольно или невольно связаны с кибернетической метафорой, в рамках которой организм представляется информационным агентом — через органы чувств поступает информация; она собирается и перерабатывается; после чего выработанный план действий осуществляется.
Разночтения начинаются по поводу того, как обрабатывается информация. По разным причинам многие, в том числе Разин, избегают использования термина алгоритм. Вполне возможно, что это связано с тем, что вряд ли можно найти свободу воли в рамках алгоритма. С другой стороны, сколько нейрофизиологи ни говорят про обработку информации мозгом, пока не видно ни одного раскрытого алгоритма работы мозга. Все, что можно услышать, сводится к корреляциям между активностью отделов мозга и психическими функциями, а также к туманным рассуждениям про схожесть естественным нейронных сетей с искусственными.
Обратную связь также можно выполнить при использовании аналоговых контроллеров. Можно ли в данном случае найти свободу воли? Я бы сказал, что найти свободу воли в работе термостата с аналоговым контролем возможно исключительно в рамках сильной игры воображения. Можно предположить, что именно это обстоятельство толкает любителей кибернетической метафоры к поиску решения при комбинации цифровых и аналоговых подходов. Разин в данном случае также идет по этому пути:
‘Мне представляется следующая схема работы мозга с пространственными образами. Я думаю, что специфика сознания, его квалиативности определяется тем, что полифункциональные аналоговые сигналы несколько раз переводятся в дискретные (цифровые), затем снова в аналоговые, с которыми осуществляются игровые манипуляции, результаты чего в свою очередь кодируются и оцениваются в дискретных сигналах, сохраняются в нашей долговременной памяти.’
Не могу сказать, почему такие утверждения объявляются решениями, поскольку, как обычно, в подобных статьях стандарт объяснения не задается. Могу только предложить решить обратную задачу — как следует сказать, что такое объяснение, для того, чтобы принять сказанное Разиным за объяснение. В этом ключе цитата из книги Роберта Сапольски:
‘В этом и состоит сущность обучения. На лекции лектор что-то говорит, а у слушателя в одно ухо влетает, в другое вылетает. Лектор повторяет свою мысль, а потом и другую ее сторону продемонстрирует. И если повторить ее несколько раз, то – ага! Вот оно! На слушателя снисходит озарение, ему все становится ясно. На синаптическом уровне это озарение заключается в том, что своими повторениями лектор заставил аксон потихоньку выделять глутамат; и вот момент настал: сработали рецепторы NMDA – и дендритные шипики внезапно получили новую информацию.’
Дендритные шипики получили информацию и все стало понятно. Такая трактовка объяснения прекрасно подходит к рассуждениям Разина.
В статье Разина также хороша видна типичная тактика рассуждений, связанная с теорией виртуального мира. С одной стороны признается, что человек имеет дело с реконструкцией мозга, с другой — неявно подразумевается, что человек таки воспринимает мир таковым, каким он есть на самом деле. Начну с цитат про образы:
‘Но сознание — это динамичный процесс. Это оперирование образами, и для прояснения специфики сознания надо понять, как и какими образами оперирует мозг, как статичная по своей сути информация превращается в динамичный процесс субъективной жизни.’
‘Но дело, конечно, заключается не только в «квалиа» (субъективных способах кодирования) самих образов, но и в их динамике.’
‘Допустим, мы воспринимаем некоторый пространственный образ. Это может сделать только целая цепь нейронов. Тому, кто знаком с аналитической геометрией, понятно, как пространственный образ может быть задан в двоичном коде.’
‘В том случае, если оказывается задействованной кора головного мозга, новые образы памяти сравниваются с прошлыми впечатлениями, вызывают ассоциации и при необходимости, например, когда мозг начинает ориентировочную деятельность, снова переводятся в аналоговые сигналы.’
Итак, есть внешний мир и есть образы, появление которых связано с мозгом и которые в свою очередь связаны с субъективными переживаниями человека. Рассмотрим картинку Макса Велманса, которая хорошо иллюстрирует подобный стиль рассуждений:
Перед человеком находится кошка. Отраженные лучи света попадают на сетчатку, далее информация идет в мозг, в котором бурная работа естественных нейронных сетей приводит к выработке нейронного представления исходного кота. Далее возникает сознательное восприятие кота на субъективном уровне, восприятие кота находится в сознании человека, но при этом это восприятием является ничем иным как результатом работы мозга.
Вопрос — что же на самом деле видит человек — старательно замалчивается, а в случае необходимости объявляется псевдопроблемой (не надо умничать). Тем не менее, картинка наглядно показывает, что мир как бы раздваивается — есть предмет во внешнем мире и ему соответствует образ предмета, который находится в сознании человека. При этом вопрос о местонахождении этого самого образа категорически отвергается — разговор об этом в приличном обществе является нарушением общепринятых норм.
Рассмотрим следующую цитату из статьи:
‘Когда мы смотрим фильм или театральную пьесу, мы сопереживаем героям, отражаем в образах, представленных в нейронных взаимодействиях, образы того, что происходит на сцене.’
Что в данном контексте означает ‘мы смотрим фильм или театральную пьесу’ ? Идет ли речь про внешний мир, который человеку непосредственно недоступен, или про возникаемые образы, связанные с фильмом или пьесой? Понять невозможно, поскольку начало утверждения связано с наивным реализмом (мы непосредственно видим фильм на экране или людей на сцене), а конец с теорией виртуального мира, которая отвергает наивный реализм.
В этом смысле при обсуждении роли работы мозга в контексте свободы воли человека было бы хорошо вначале понять, про какой мозг идет речь — про мозг, которые генерит субъективные образы мозга, или же про те самые субъективные образы мозга, находящиеся в сознании человека. Также было бы хорошо все-таки разобраться, где это самое сознание человека находится.
В заключение отмечу, что книга Велманса, в которой можно найти показанную картинку, упоминается в статье Разина. Однако, похоже, что Разин недостаточно хорошо проработал книгу Велманса.
Информация
Разин, Александр Владимирович. Сознание, свобода воли и моральный выбор, Вестник Московского университета. Серия 7: Философия, 2 (2020): 72-88.
Цитата Сапольски:
Роберт Сапольски, Биология добра и зла. Как наука объясняет наши поступки, 2018.
Рисунок Макса Велманса взят из его книги Understanding Consciousness.
См. Макс Велманс: Понимание сознания