Большинство околонаучных обсуждений касаются сциентизма, а не науки как таковой. Проведение границы между наукой и сциентизмом требует отдельных усилий, но есть один четкий признак когда ее несложно провести — в случае, когда интеллектуалы заявляют о том, что наука доказала, что Бога нет, и что вся история науки представляет собой войну между религией и наукой.
Хорошим примером является позиция Стивена Пинкера, выраженная в книге Просвещение сегодня. Во второй части книги Пинкер обсуждает прогресс развития человечества на основе анализа обширных статистических данных. В книге утверждается, что достигнутое является заслугой исключительно науки и Просвещения, при этом религия относится к противникам проекта Просвещения и поэтому предлагается с ней решительно разобраться.
Ниже вольное изложение статьи историка Лоуренса Принчипе ‘Сциентизм и религия науки‘, в которой рассказывается о истории появлении позиции, озвученной выше.
Центральное убеждение сциентизма связано с тем, что наука и научный метод являются единственным способом познания, а все другие способы познания предаются анафеме. Все убеждения, которые нельзя получить научным методом, являются бессмысленными и поэтому они должны быть исключены из рационального дискурса. В зависимости от ваших предпочтений можно предложить для описания позиции сциентизма политическую или религиозную метафору — империализм или евангелизм.
Выделение сциентизмом исключительной роли науки во многом направлено против религиозных институтов. Религия говорит о человеческих ценностях, но эти утверждения никак не связаны с наукой. Вывод, с точки зрения сциентизма очевидный …
Можно часто услышать о конфликте между наукой и религией. Однако современные историки науки отвергают упрощенный взгляд, при котором наука развивалась в ходе постоянной войны с религией. Никто не отрицает наличие конфликтов при обсуждении учеными и теологами тех или иных вопросах, но разнообразия мнений и претензий неразрывно присуще интеллектуальной истории как таковой. Поэтому более разумно говорить о конфликте в смысле войны не между наукой и религией, а между сциентизмом и религией. Поскольку это является центральным пунктом современного сциентизма, имеет смысл рассмотреть исторические корни и мотивации такой позиции.
Точкой отсчета при возникновении взгляда о борьбе науки и религии является позитивизм философа Огюста Конта (1798 — 1857). После событий, связанных с французской революцией, приходом к власти Наполеона и его падении, Конт искал пути обновления общества. В 1840-ых годах Конт предложил закон о трех стадиях развития общества: теология, метафизика, наука. Конт рассматривал Просвещение как завершение первой стадии, эпоху Наполеона как вторую стадию, а далее Конт утверждал, что человечество вступает в стадию позитивной науки, когда можно будет создать общество на научной основе.
Позитивизм Конта связывал религию с примитивным уровнем развития общества, а науку со зрелым. Поэтому взгляды Конта приводили к мысли о войне между наукой и религией и такая точка зрения была популяризована Джоном Уильямом Дрейпером (1811 — 1882) в книге ‘История конфликта между религией и наукой (History of the conflict between religion and science)’, опубликованной в 1874 году. Книга стала бестселлером и выдержала немереное количество изданий вплоть до наших дней.
Следует отметить, что Дрейпер в основном боролся с католицизмом:
‘Римский католицизм и Наука признаются их сторонниками как абсолютно несовместимыми; они не могут существовать вместе … человечество должно сделать свой выбор, оно не может иметь и то, и другое.’
Протестантизм с точки зрения Дрейпера с небольшими модификациями вполне можно было совместить с наукой. Наверное, именно поэтому перевод книги Дрейпера на русский язык в 1876 году носил название История отношений между католицизмом и наукой. Пристрастное отношение Дрейпера к католицизму можно объяснить как его негативным отношением к эмигрантам в США из католических стран, так и сложными религиозными отношениями в семье Дрейпера (отец Дрейпера стал методистом, в то время как большинство родственников были католиками, сестра Дрейпера позднее перешла в католичество).
Книгу Дрейпера следует рассматривать в контексте его предыдущих книг (History of the intellectual development of Europe и Thoughts on the Future Civil Policy of America), в которых он продвигал редукционистский взгляд на историю человечества. Все события истории определяются климатом и физиологией, поэтому существует универсальный закон развития, которые определяет не только развитие физического и биологического мира, но также интеллектуальное развитие людей и развитие человеческой цивилизации в целом.
Через два года после выхода книги Дрейпера появилась первая версия аналогичной книги ‘Война науки (The Warfare of Science)’, опубликованная Эндрю Диксоном Уайтом (1832 — 1918), один из основателей Корнеллского университета. Окончательная версия книги вышла в 1896 году под названием История войны науки с теологией в христианском мире (A History of the Warfare of Science with Theology in Christendom). Книга была написана в виде научной монографии и в ней говорилось, что религия неплоха сама по себе, но что религии не следует вмешиваться в науку.
Влияние обоих книг трудно переоценить. Именно они способствовали проникновению в широкую культуры идеи борьбы между наукой и религией, хотя с точки зрения исторический науки обе книги не выдерживают критики. Например, в обоих книгах повторялась история о том, что во времена Колумба церковь считала Землю плоской. Эту историю для красного словца включил Вашингтон Ирвинг (1783 — 1859) в книгу ‘История жизни и путешествий Христофора Колумба‘ и с тех пор можно нередко об этом услышать. В статье Принчипе есть другие примеры с критикой книг Дрейпера и Уайта.
Принчипе отмечает, что стиль книг Дрейпера и Уайта оказался похож на стиль истории раннего христианства. Обладатели истинного знания подвергаются унижениям и наказаниям, но, в конце концов, побеждают. Разница только в том, что у Дрейпера и Уайта в роли святых, пророков и священников выступали ученые.
Миф о такой истории науки по-прежнему лежит в основе сциентизма и он повторяется снова и снова. Принчипе рассказывает о возмущенных письмах сторонников идей, описанных выше, которые из его книг и популярных лекций узнают о том, что научные революционеры семнадцатого века искренне верили в Бога. Многим так хочется верить в постоянную борьбу науки и религии, что они просто не могут примириться с историческими фактами.
С другой стороны, книги Дрейпера и Уайта легли на подготовленную почву. Принчипе связывает это с тем, что сама профессия ученого только складывалась в девятнадцатом веке. Многие исследователи природы были любителями и у них не было надежных источников доходов. Была необходимость укрепить авторитет ученых и их позицию в обществе. Это совпало с секуляризацией государственных институтов и таким образом было достаточно естественным придать ученым тот авторитет, которым до этого в обществе обладали религиозные деятели. Принчипе не упоминает Ницше и волю к власти, но это вытекает из его обсуждения.
Далее Принчипе рассматривает сциентизм в настоящее время. Он обращает внимание на то, что рост сциентизма совпал с ростом религиозного фундаментализма, и Принчипе обращает внимание на сходство фундаментализма и сциентизма.
Христианский фундаментализм — это продукт двадцатого века. Он зародился среди протестантов сельских районов Америки в начале двадцатого века (Дрейпер, наверное, перевернулся в могиле), которые почувствовали, что Америка меняется и их точка зрения более не совпадает с общепринятой. Фундаментализм возродился в начале шестидесятых годов как реакция на введение новых учебников — точно также представители сельских районов почувствовали внешнюю угрозу и объединились.
Похожим образом в конце двадцатого века изменилось положение ученых. По многим причинам прошли времена, когда наука была чемпионом прогресса, развития и истины. Это связано с постмодернисткой критикой науки, с разочарованием, связанным с провалом обещаний науки решить гуманитарные проблемы и принести мир, критикой загрязнений от ядерных и химических отходов, определенный анти-интеллектуализмом среди интеллектуалов. К этому добавилась атака христианских фундаменталистов. Поскольку наука сильно зависит от государственного финансирования, ученые почувствовали угрозу своему положению. Реакция ученых похожа на реакцию фундаменталистов — прямая атака на тех, кто рассматривается как противники или соперники.
Таким образом, усиленное обсуждение науки и религии можно рассматривать как борьбу двух крайних позиций (фундаментализма и сциентизма), которые озабочены потерей своего влияния на широкую публику. Принчипе специально оговаривает, что это утверждение не относится к защите учеными установленных научных заключений и стремлению улучшить образование.
Принчипе считает, что такое положение вредит обществу, поскольку ведет к поляризации и не способствует решению накопившихся проблем. Принчипе видит решение в определенной доле скептицизма, с которым широкая публика должна воспринимать утверждения с обоих сторон, и он обсуждает, каким образом такое было бы возможно. Я бы сказал, что решение заключается в культивировании вопроса «Как вы это узнали?».
В заключение я вернусь к Стивену Пинкеру и процитирую его программное заявление из книги Просвещение сегодня:
‘Второй закон … определяет конечную цель жизни, разума и человеческого стремления: привести в действие энергию и информацию, чтобы сдержать волну энтропии и создать убежища благодатного порядка.’
Как же надо верить, чтобы в здравом уме выдавать такие сентенции как научные?
Информация
Lawrence M. Principe, Scientism and the Religion of Science, in Scientism: The New Orthodoxy, 2015, p. 41-61.
Обсуждение
https://evgeniirudnyi.livejournal.com/228234.html
19.12.2023 Природа не терпит пустоты
‘В середине XIX в. в книге «Будущее науки», написанной в 1848 г., но опубликованной гораздо позднее, Э. Ренан писал: «Наука имеет ценность лишь постольку, поскольку она может заменить религию», «наука представляет собой из себя религию. В будущем лишь наука будет давать символы веры и она одна сможет дать человеку разрешение вечных проблем, которого так настоятельно добивается человеческая природа». Эти сциентистские притязания на то, что наука преобразует не только естественную, но и человеческую природу, отнюдь не умерли вместе с XIX в. Они нашли свое продолжение и в XX в.’
Жозеф Эрнест Ренан (Joseph Ernest Renan, 1823 — 1892) — французский историк религии, филолог, философ и публицист.
Александр Павлович Огурцов, Философия науки: двадцатый век: Концепции и проблемы. В 3 частях, Часть первая: Философия науки: исследовательские программы, 2011.