Чарлз Дарвин хотел более наглядно и отчетливо передать разницу между изменчивостью и естественным отбором. На этом пути он придумал следующую аналогию:
‘Во всей этой главе и в других местах я говорил об отборе, как о верховной силе, но действие его безусловно зависит оттого, что мы в своем невежестве называем произвольной или случайной изменчивостью. Предположим, что архитектор вынужден построить здание из необтесанных камней, обрушившихся с крутизны. Форму каждого обломка можно назвать случайной, а между тем она определяется силою тяготения, характером каменной породы и покатостью обрыва: все эти условия и обстоятельства связаны с естественными законами, но между этими законами и тою целью, для которой строитель употребляет каждый обломок, нет соотношения. Совершенно так же вариации всякого существа определяются постоянными и незыблемыми законами, но они не имеют отношения к тому живому складу, который медленно созидается силою отбора, естественного или искусственного.
Если бы наш архитектор сумел возвести благородное здание, употребив грубые клинообразные обломки на своды, более длинные камни — на перекладины и так далее, мы стали бы еще более восхищаться его искусством, чем в том случае, если бы он употреблял камни, специально обточенные для его цели. То же самое происходит и при отборе, производится ли он человеком или природою; ибо, несмотря на безусловную необходимость изменчивости, все-таки, если мы посмотрим на какой-нибудь в высшей степени сложный и превосходно приспособленный организм, изменчивость отодвигается на совсем второстепенное место, сравнительно с отбором, совершенно так же, как форма каждого обломка, взятого нашим воображаемым архитектором, не представляет важности, по сравнению с его искусством.’
В метафоре выделяется два этапа. Первый — случайная изменчивость. Важно обратить внимание, что Дарвин отождествляет случайность при возникновении изменчивости с незнанием истинных законов происхождения изменчивости. Законы есть, но они сложны и поэтому мы говорим, что камни падающие сверху приобретают форму случайно.
Следующий шаг — естественный отбор, в аналогии — построение здание. Архитектор при хорошем стечении обстоятельств сможет построить запланированное здание из того материала, который имеется в наличие. Соответственно, Дарвин считал, что естественный отбор сможет создать сложные организмы из того материала, который поставляет изменчивость. При этом Дарвин не имел в виду, что для работы естественного отбора требуется интеллект. Архитектор в данном случае является всего лишь аналогией искусственного отбора, а переход к естественному отбору осуществляется отказом от существования архитектора.
Как можно ожидать, нашлось немало гражданам, которые не могли представить себе строительство здания без наличия архитектора. Кстати, можно отметить, что на начальных этапах своей работы Дарвин представлял себе, что отбор проводится интеллектом. Бог создал законы, по ним происходит изменчивость, а за естественный отбор некоторый интеллект, подчиненный Богу. Но далее Дарвин отказался от такой идеи.
Еще несколько цитат, обсуждающих метафору архитектора:
‘Согласно со взглядами, которых я придерживаюсь в этом сочинении и других, не только различные домашние расы, но и самые разнообразные роды и отряды одного и того же обширного класса, например, млекопитающие, птицы, пресмыкающиеся и рыбы, являются потомками одного общего предка, и мы должны допустить, что все огромные различия между этими формами первоначально произошли от простой изменчивости. Если мы взглянем на вопрос с такой точки зрения, мы можем онеметь от изумления. … Поэтому я говорил об отборе, как о верховной силе, применяет ли его человек к образованию домашних пород или же природа к образованию видов.’
‘Можно прибегнуть к метафоре, которую мы привели в одной из предшествовавших глав: если бы зодчий построил благородное и удобное здание, не употребляя обтесанных камней, но выбирая из обломков, у подошвы обрыва, клинообразные камни — для сводов, длинные — для перекладин, а плоские — для крыши, мы подивились бы его искусству и приписали бы его искусству верховную роль. Обломки же камня, хотя и необходимые для архитектора, стоят к возводимому им зданию в таком же отношении, в каком неустойчивые изменения органических существ стоят к разнообразным и дивным организациям, которые в конце концов приобретаются их измененными потомками.’
‘Некоторые авторы заявляют, что естественный отбор ничего не объясняет, пока не выяснена точная причина всякого слабого индивидуального отличия. Если бы мы объяснили дикарю, совершенно незнакомому с искусством зодчества, каким образом было выведено здание, камень за камнем, почему клинообразные обломки были взяты для сводов, а плоские для кровли и т. д., если бы мы указали ему назначение каждой части и всего здания, было бы неразумно, если бы он заявил, что ему ничего не объяснили, так как нельзя указать точную причину для формы каждого обломка. А такой пример почти параллелен возражению, что отбор ничего не объясняет, раз мы не знаем причины каждого индивидуального отличия в строении каждого существа.’
‘Всеведущий творец, конечно, предвидел все последствия предначертанных им законов. Но разумно ли будет утверждать, что творец намеренно повелел, употребляя слова в обычном смысле, известным обломкам скалы принять известную форму, чтобы зодчий мог возвести свое здание?’
Убедил ли вас Дарвин в силе изменчивости и естественного отбора использованием такой метафоры?
Информация
Чарлз Дарвин, Изменение животных и растений в домашнем состоянии, Перевод на русский язык издан в 1941 году.
Метафора архитектора вводится в конце главы XXI (Отбор) и далее Дарвин к ней возвращается в последней главе XXVIII (Заключительные замечания).
См. также Curtis N. Johnson, Darwin’s Dice — The Idea of Chance in the Thought of Charles Darwin, 2014. Chapter 7, Darwin’s architect metaphor.
Обсуждение
https://evgeniirudnyi.livejournal.com/241702.html
08.06.2017 Чарлз Дарвин: Унаследованный инстинкт
Письмо в Nature, 1873 год.
‘Нижеследующее письмо кажется мне настолько ценным и за достоверность его ручается такой высокий авторитет, что я получил разрешение д-ра Хеггинса напечатать его. Тот, кто наблюдал за животными в естественном или в одомашненном состоянии, не будет сомневаться, что многие особые страхи, вкусы и т. д., приобретенные вероятно в отдаленный период, стали теперь строго наследственными. Это ясно доказывается случаем с только что вылупившимися цыплятами и индюшатами, описанным м-ром Спалдингом в его замечательной статье, недавно напечатанной в Macmillan’s Magazine. Вероятно большая часть унаследованных или инстинктивных чувств первоначально были приобретены медленной, постепенной привычкой и испытанием их полезности, например, страх перед человеком, который, как я показал много лет тому назад, очень медленно приобретается птицами океанических островов. Однако, почти несомненно, что многие из самых удивительных инстинктов были приобретены независимо от привычки, путем сохранения полезных изменений ранее существовавших инстинктов. Другие инстинкты могли возникнуть внезапно у одной особи и затем передаваться ее потомству, независимо как от отбора, так и от испытания их полезности, хотя впоследствии усиливались привычкой. Такова, например, привычка голубя-турмана кувыркаться через голову в воздухе, потому что никому не могло бы прийти в голову учить этому голубя, и до тех пор пока какая-нибудь птица не проявила склонности в этом направлении не могло быть отбора. В описываемом ниже случае мы видим чувство специальной антипатии, которое передавалось трем поколениям собак и некоторым боковым членам того же семейства и которое было приобретено, должно быть, в еще очень недавний период. К сожалению, неизвестно, каким образом впервые возникло чувство у дедушки собаки д-ра Хеггинса. Мы можем подозревать, что оно зависело от какого-то плохого обращения, но оно могло возникнуть и без какой- либо конкретной причины, как это бывает у некоторых животных в зоологических садах, которые, как уверял меня м-р Бартлетт, возненавидели его и некоторых других людей без всякого повода [с их стороны]. Насколько может быть установлено, прадед собаки д-ра Хеггинса не проявлял чувства антипатии, описанного в нижеследующем письме.’
Charles Darwin, Inherited Instinct, Nature, 13 February 1873, v. 7, p. 281—282.
Чарлз Дарвин. Собрание сочинений в 9 томах, т. 3. Происхождение видов путем естественного отбора, 1939, Издательство АН СССР, с. 739.