Среди работ Георгия Александровича Заварзина есть несколько статей, которые можно отнести к философским. Заварзин задумывался над вопросами, которые обычно не рассматриваются учеными, при этом он замечал противоречия в картине мире, предлагаемой наукой. Cтатьи ‘Противоречивость осознания природы естествоиспытателем‘ завершается таким заключением:
‘Итак, понимание мира наивным естествоиспытателем включает целый ряд противоречий, через которые сознание перескакивает, чтобы получить прагматический результат.’
Под наивным естествоиспытателем Заварзин имеет в виду натуралиста ‘вне зависимости от сложности используемых им способов наблюдения’. В примечании подчеркивается, что ‘наивный’ противопоставляется ‘прощанию с простотой’:
‘Но вне своей специальности естествоиспытатель остается на уровне наивного общечеловеческого восприятия мира. Прощание с простотой не есть простой прогресс в знаниях, оно несет и вторую нагрузку – прощание с пониманием.’
Таким образом термин ‘наивный’ в этом контексте не несет негативного значения. Будет уместно для сравнения привести цитаты из другой статьи (О познании), где Заварзин сравнивает позиции физика и биолога:
‘Биолог воспринимает уверенные рассуждения физика-теоретика о системе живого как исходящие из самых примитивных представлений, заимствованных из телевизионного «Мира животных», хотя с полным почтением относится к методам и понятиям, привносимым в его область знания химиками.’
‘Различие между физиком и ботаником состоит в подспудной ориентировке первого на единообразие элементарных процессов и постоянной мысли второго о многообразии сложных систем.’
Исходная статья начинается с картинки, в котором мир условно разделяется на три части: природу, сознание и артефакты. В примечании подчеркивается, что мир следует рассматривать как целостность, но познание связано с выделением дискретного объекта или явления. Природа разбивается на явление как целое, части целого и элементы, чему в сознании соответствуют понятия, слова и конструкты. Элементы природы и конструкты сознания приводят к появлению изделий (артефактов).
Далее Заварзин подчеркивает отличие понятий и слов от явлений и обсуждает разные аспекты этой проблемы. С одной стороны подчеркивается условность понятий (цель коммуникация между исследователями), с другой связь понятий с явлениями и способность к созданию артефактов (в статье в качестве примера приводится агроценоз).
Следующее противоречие связано с отношениями целого и части. Приведу в этом отношении высказывание о редукционизме:
‘Все это представляет многоступенчатый иерархический анализ системы как «целого, состоящего из частей». Он может идти как вниз, так и вверх. При этом шаг на ступеньку вниз или вверх предполагает отбрасывание тех деталей или свойств, которые несущественны для взаимодействия частей рассматриваемого целого. Это отбрасывание и представляет редукционизм в самом общем смысле слова, а не в обычно воспринимаемом как движение от целого к элементам. Редукционизм при таком подходе обозначает не более, чем упрощение. Оно, упрощение до значимого на данном уровне, работает и в пути снизу вверх. Упрощение подразумевает и неполноту, и искажение односторонностью. Редукционизм в основе несет неполноту понимания.’
Заварзин опять подчеркивает, что такой анализ происходит в сознании:
‘Но все эти переходы происходят в сфере сознания. В природе явление остается и целым и частью вне зависимости от его восприятия. Эти категории чужды объекту природы. Поэтому познание объекта всегда условно.’
Далее приводится часто встречаемая позиция:
‘В природе ни логики, ни логоса как слова нет. Топология объективного мира иная, чем представленная через слово. Естествоиспытатель предполагает: «Слова сначала не было».’
которая сопровождается интересным примечанием:
‘Однако, возвращаясь от «Слова» к этимологии первоначального λόγος естествоиспытатель оказывается в смятении. В современном употреблении Логос понимается скорее как «закон», а для естествоиспытателя предсуществование закона его проявлению представляет норму мышления, он ищет закон из его проявлений.’
Следующий этап — рассмотрение классификации и систематизации. Заварзин противопоставляет филогенетическую классификацию функциональной. Он считает функциональную классификацию на уровне экологии не менее естественной, чем филогенетическую. Тем не менее, в конце концов все классификации принадлежат сознанию и еще раз подчеркивается целостность мира.
Заключительная часть статьи связана с рассмотрением времени и целесообразности, включая ‘хаэссеитас’ (здесь и сейчас существующее). Эти вопросы более подробно разбираются в двух других статьях.
В статье ‘Бытие и развитие: эволюция, сукцессия, хаэссеитас‘ Заварзин использует понятие хаэссеитас (haecceitas), введение в обиход в свое время Дунсом Скотом в 13 веке:
‘Хаэссеитас — это то, что мы наблюдаем здесь и сейчас как реально существующее действительное.’
С этим понятием Заварзин связывает свое видение целесообразности, связанной с функциональными зависимостями в системе. В статье ‘О познании‘ он возвращается к этой проблеме, при этом он также опирается на взгляды Христиана Вольфа (в том числе учитель Ломоносова). Заварзин считает, что взгляды Вольфа близки к взглядам современных естествоиспытателей. Должен сказать, что для меня целесообразность связана с интенциональностью и поэтому я не смог воспринять позицию Заварзина в этом отношении.
Информация
Заварзин, Г. А. Противоречивость осознания природы естествоиспытателем, Философия науки. – 2009. – Т. 14. – № 1. – С. 25-42.
Заварзин, Г. А. Бытие и развитие: эволюция, сукцессия, хаэссеитас, Вестник Российской академии наук. – 2007. – Т. 77. – № 4. – С. 334-340.
Заварзин, Г. А. О познании, Вестник Российской академии наук. – 2009. – Т. 79. – № 5. – С. 439-449.
Обсуждение
https://evgeniirudnyi.livejournal.com/259603.html
18.11.23 Заварзин: Физик глазами биолога