В книге И. С. Дмитриева ‘Упрямый Галилей‘ рассказывается о двух процессах над Галилеем (1616 и 1633 гг.). Дмитриев дотошно описывает события тех лет и предлагает свою интерпретацию произошедшего. В книге Дмитриев также рассматривает взгляды Декарта, при этом в странном для меня ракурсе:
‘сопоставление натурфилософских позиций Галилея и Декарта позволит лучше понять сложность и противоречивость процесса становления классической науки Нового времени, а кроме того, осознать если не интеллектуальное одиночество Галилея (возможно, это слишком сильное выражение), то по крайней мере непонимание и неприятие его идей не только католической элитой, но и «отцом европейского рационализма».’
‘Ведь в известном смысле Декарт продолжил суд над Галилеем, перенеся обвинения в адрес тосканца из сфер церковного права и теологии в сферу философии.’
Можно согласиться с Дмитриевым, что с точки зрения классической механики физика Декарта выглядит достаточно курьезной, но в данном случае гораздо лучше рассматривать позиции Галилея и Декарта в контексте смены научной парадигмы — решительного разрыва с натурфилософией Аристотеля. В рамках такого подхода взгляды Галилея и Декарта станут достаточно близки, а отличия во взглядах не столь существенны. Ниже я остановлюсь на следующих важных моментах:
- Законы природы
- Первичные и вторичные качества
- Человек способен к познанию мира
В заключение будет отмечена сходство человеческих качеств Галилея и Декарта.
Законы природы
В основе современной науки лежит представление о неумолимых законах физики. Оно кажется настолько естественным, что уже непросто представить себе иную позицию. Тем не менее, этот взгляд сложился именно в 17-ом веке, при этом как Галилей, так и Декарт отстаивали эту точку зрения. Характеристика взглядов Галилея из книги:
‘Законы природы неизменны, и в этом смысле неизменна сама природа. Бог, разумеется, может создать иную природу, но, будучи созданной, она уже остается сама собой. Она не может отличаться от того, что она есть.’
Можно сравнить с высказыванием Декарта:
‘именно Бог учредил эти законы в природе, подобно тому как король учреждает законы в своем государстве.’
В данном случае уместно сравнить с ответом китайских мудрецов на подобные заявления:
‘Речь идет о реакции китайских мудрецов на полученные ими от миссионеров сообщения о первых достижениях новой европейской науки. «Мудрецы нашли саму идею науки абсурдной, поскольку, хотя повелителю поднебесной и дано устанавливать законы и требовать их исполнения под угрозой наказания, исполнять законы и подчиняться им дано лишь тем, кто способен эти законы “понять”, а “дерево, вода и камни”, о которых толкуют мистификаторы-европейцы, очевидно этим свойством “понятливости” не обладают: им нельзя приписывать законы и от них нельзя требовать их исполнения.’
Первичные и вторичные качества
Термины первичные и вторичные качества были введены в ход Джоном Локком, но такое разделение можно найти уже у Галилея и Декарта. Выразительная цитата Галилея из книги ‘Пробирных дел мастер‘:
‘Не думаю, чтобы для возбуждения у нас ощущений вкуса, запаха и звука от внешних тел требуется что-нибудь еще, кроме размеров, форм, числа и медленных или быстрых движений; я полагаю, что если бы уши, языки и носы вдруг исчезли, то форма, число и движение остались бы, но не запахи, вкусы или звуки. Я глубоко уверен, что без живого существа последние представляют собой не более чем имена, подобно тому как щекотание и зуд не более чем имена, если нет подмышек и кожи вокруг носа.’
Интересно отметить, что эти высказывания Галилея послужили основой анонимного доноса в инквизицию:
‘Автор доноса (а им, по мнению Редонди, был иезуит О. Грасси) указывает на несовместимость в «Il Saggiatore» понимания природы вторичных качеств с постановлениями Тридентского собора, то есть с томистским истолкованием таинства пресуществления.’
К счастью, этот донос остался без последствий — Дмитриев критикует взгляды Редонди, который считал, что этот донос сильно повлиял на ход процесса в 1633 году.
Декарт проводил отличие между первичными и вторичными качествами более последовательно чем Галилей, при этом дуализм служил обоснованием этой позиции. Необходимо отметить, что это разделение открывало путь к математизации физического мира и таким образом было чрезвычайно важным шагом в становлении современной физики.
Отмечу, что в этой связи меня удивляет современная философия сознания. Философы сознания хотят найти человеческие качества в математизированном мире физики, но при этом они забывают, что все человеческое было сознательно исключено оттуда научными революционерами 17-ого века.
Человек способен к познанию мира
Важной чертой Галилея и Декарта было признание возможностей человеческого разума для исследования тварного мира. Галилей говорит:
‘я утверждаю, что человеческий разум познает некоторые истины столь совершенно и с такой абсолютной достоверностью, какую имеет сама природа; таковы чисто математические науки, геометрия и арифметика.’
Более того, в заключении Дмитриев при характеристике Галилея использует декартовское ‘Бог не обманщик’:
‘Если рассуждать отвлеченно-логически, то позиция папы сводилась к следующему: сколько бы наблюдаемых данных ни свидетельствовало в пользу некоторой теории, всегда можно представить некий мир, в котором все эти наблюдения будут истинными, но теория — ложной. Галилей, в принципе, понимал это затруднение, но ученого смущало обращение папы именно к сверхъестественному миру. И смущало Галилея это обстоятельство, разумеется, не в силу его якобы недостаточной крепости в вере, а в силу убежденности, что Бог — не иллюзионист и не обманщик, что Он создал упорядоченный мир, явления которого подчинены определенным, математически выражаемым законам, и задача науки — постичь эти законы. Если же ход естественных явлений определяется сверхъестественными причинами, то тогда в «естестве» (то есть в природе) не остается ничего «естественного».’
Можно сравнить с высказыванием Декарта, который формально соглашался, что человеку не дано полностью познать творение Бога:
‘Могут и еще возразить, что хотя я, пожалуй, и придумал причины, которые могли бы вызвать действия, подобные тем, какие мы видим, но из этого еще нельзя заключать, что они вызываются ими в действительности. Подобно тому как один и тот же искусный мастер может изготовить несколько часов так, что и те и другие одинаково станут указывать время и внешне будут вполне подобны друг другу, хотя бы и не было никакого сходства в устройстве их колес, точно так же несомненно, что Бог владеет бесчисленным множеством средств, коими он мог достигнуть того, что все вещи здешнего мира казались такими, какими они ныне кажутся, между тем как ум человеческий бессилен постичь, какие из этих средств ему угодно было применить для этого. Против такого допущения я спорить не стану.’
Тем не менее, после этого Декарт находит ряд поводов объявить свои представления о тварном мире достоверными.
Психологические качества Галилея и Декарта
В заключение отмечу, что Дмитриев при описании Декарта отмечает его нетерпимость к возражениям:
‘Когда критика касалась конкретных математических и натурфилософских вопросов, всякую галантность и хорошие манеры с Декарта как ветром сдувало. Французские математики, критиковавшие его «La Géométrie», были названы «двумя или тремя мухами». Роберваль, талантливый математик и физик (хотя человек, действительно нелегкий в общении) 1720, был охарактеризован Декартом как «менее чем рациональное животное», Пти — как «маленькая собака, которая лает мне вслед на улице», Гоббс удостоился эпитета «крайне презренный», а относительно сочинения Ферма, научное наследие которого неисчерпаемо по глубине содержания, «отец европейского рационализма» выразился кратко и выразительно — «полное дерьмо».’
Однако Дмитриев при этом забывает, что Галилей в этом отношении нисколько не отличался от Декарта. Просто в книге про это написано более дипломатичным языком:
‘по мере роста его славы как исследователя и умного, эрудированного и остроумного собеседника он все чаще позволял себе в разговорах с окружающими тон «снисходительного превосходства».’
При этом все историки отмечают излишнюю эмоциональность Галилея. Так устроены все великие люди — они считают себя самыми умными и плохо относятся к возражениям.
Информация
Игорь Сергеевич Дмитриев, Упрямый Галилей, 2015.
Обсуждение
https://evgeniirudnyi.livejournal.com/321860.html
07.10.2022 Декарт и научный антиреализм
Цитаты выше в разделе Человек способен к познанию мира.
Рене Декарт, Первоначала философии, в Сочинения в двух томах. М.: Мысль, 1989. т. 1, с. 421.