У Сабины Хоссенфельдер вышла новая книга: ‘Экзистенциальная физика. Путеводитель ученого по самым важным вопросам жизни‘. В книге с точки зрения физика-теоретика разбираются разные важные вопросы, в том числе: Существует ли прошлое? Как началась вселенная? Почему мы не молодеем? Существуют ли наши копии? Отрицает ли физика свободу воли? Думает ли вселенная? Можем ли мы создать вселенную?
Книга хорошо написано и легко читается. Хоссенфельдер умеет привлечь читателя к рассматриваемой теме и она находит доступные образы и аналогии. Наверное, это одна из причин, почему ее блог пользуется большой популярностью — число читателей достигла полмиллиона.
Важно отличие этой книги от других научно-популярных книг по физике заключается в том, что Хоссенфельдер выносит за границу науки многие привычные темы (возникновение вселенной, параллельные вселенные, тонкую настройку вселенных). В книге для этого используется слово вненаучный (ascientific). Ее позиция сводится к тому, что эти темы можно обсуждать, но их не следует причислять к науке — они просто вненаучные. Могу предположить, что это вызовет суровую критику со стороны многих физиков.
Хоссенфельдер проводит линию демаркации между наукой и не наукой таким образом:
‘Наука заключается в поиске полезных описаний мира; под полезными я подразумеваю, что они позволяют делать прогнозы для новых экспериментов или они количественно объясняют уже существующие наблюдения.’
‘Хорошая научная теория — это та, которая позволяет нам рассчитать результаты многих наблюдений на основе нескольких гипотез.’
‘Хорошая научная гипотеза — это та, которая полезна для расчета результатов измерений.’
Разговор про параллельных вселенные всех родов ничего не добавляет к имеющимся измерениям — поэтому это вне науки. Обсуждение тонкой настройки вселенных также не дает ничего нового — поэтому это вне науки. Приведу выразительную цитату из последней главы:
‘Например, большинство гипотез о ранней Вселенной — это просто запутанные истории, которые не нужны для описания всего, что мы наблюдаем. То же самое касается попыток выяснить, почему константы природы таковы, каковы они есть, или теорий, которые вводят не наблюдаемые параллельные вселенные. Это не является наукой. Это религия, маскирующаяся под науку под видом математики.’
Интересно будет поглядеть, что скажут по этом поводу другие физики. Следует отметить, что при обсуждении космологии Хоссенфельдер также отвергает разговоры про постепенное угасание вселенной по мере исчезновения полезной энергии:
‘Что касается возможных путей конца Вселенной, проблема заключается в том, что мы ничего не знаем о процессах, которые настолько редки или медленны, что мы еще не смогли их наблюдать. Так что не принимайте эти истории слишком всерьез, но не стесняйтесь верить им, если хотите.’
Ее позиция в этом отношении показалась мне похожей на точку зрения Пьера Дюгема на тепловую смерть вселенной, когда подвергается сомнению возможность экстраполяции имеющихся знаний на очень далекое будущее.
Правда, Хоссенфельдер остается последовательным редукционистом, например, известное высказывание ‘Большее — другое дела’ (More is different) решительно отвергается:
‘Разве Филип Андерсон — лауреат Нобелевской премии!— не утверждал обратное, когда придумал крылатую фразу “Большее — другое дела”? Действительно, он так сделал. Но только потому, что так сказал лауреат Нобелевской премии, не означает, что это правильно.’
Ее позиция по отношению к человеку остается в рамках физикализма: наука доказала, что человек — это ничто иное как мешок с атомами. Поэтому должно быть понятно, что свобода воли в рамках законов физики является сочетанием противоречащих друг другу понятий.
Хоссенфельдер объясняет свою позицию достаточно забавным образом (воображение физика-теоретика не знает границ):
‘Дело в том, что мы никогда не наблюдали объект, состоящий из множества частиц, поведение которого опровергало бы редукционизм, хотя это могло бы произойти бесчисленное количество раз. Мы никогда не видели молекулы, которая не обладала бы свойствами, которые ожидаются, при учете того, что мы знаем об атомах, из которых она состоит. Мы никогда не сталкивались с лекарством, которое вызывало бы эффекты, исключающиеся его молекулярным составом. Мы никогда не получали материал, поведение которого противоречило бы физике элементарных частиц.’
Из этого практически автоматически следует отсутствие свободы воли — какая может быть воля у мешка атомов. Поэтому позиция либертарианцев (защитников свободы воли) сразу же отбрасывается как ненаучная:
‘Я не буду обсуждать либертарианство, потому что оно несовместимо с тем, что мы знаем о природе.’
Критике подвергаются компатибилисты всех мыслей. Автор книги таким образом занимает позиции упертого детерминизма (более точно, детерминизма с небольшой стохастичностью на квантовом уровне). Однако, как и другие упертые детерминисты, Хоссенфельдер считает, что мы в состоянии улучшить нашу жизнь:
‘Мы — первый вид на нашей планете, который взял эволюцию в свои руки. Мы более не отбираемся природной средой; мы формируем окружающую среду в соответствии с нашими собственными потребностями.’
В целом книга позволяет вырваться из обыденной жизни и увидеть как физика позволяет решить наши экзистенциальные проблемы. Она хорошо скрасит вечер после тяжелого дня в офисе и позволит восстановить силы для следующего рабочего дня.
Информация
Sabine Hossenfelder, Existential Physics: A Scientist’s Guide to Life’s Biggest Questions, 2022.
Обсуждение
https://evgeniirudnyi.livejournal.com/292563.html
10.04.20 Биология глазами настоящего физика
Биология может быть сведена к химии, химия может быть сведена к атомной физике и атомы сделаны из элементарных частиц.
Сабина Хоссенфельдер о редукционизме:
Sabine Hossenfelder, What is Reductionism? April 09, 2020