Книга Коэна и Нагеля ‘Введение в логику и научный метод‘ состоит из двух частей. Первая часть связана с логикой, включая основы математической логики, вторая часть с гипотетико-дедуктивным научным методом. Интересно отметить, что первое издание книги вышло в 1934 году, одновременно с книгой Карла Поппера ‘Логика научного исследования‘.
При изложении научного метода авторы в целом находятся на разумных позициях (человек проводит научные исследования), но вопросы о роли науки в обществе остаются открытыми. В этой заметке я кратко представлю научный метод из второй части книги, а затем перейду к третьей гносеологической моделью из книги Бряник. По-моему, рассмотрение символической гносеологической модели дает неплохую точку отсчета при обсуждении взаимодействия науки и общества.
Наука согласно Коэну и Нагелю начинается с гипотез, далее предполагается, что гипотезы образуют логическую систему, из которой следуют выводы, которые в свою очередь сравниваются с наблюдениями и экспериментами. Именно такое видение научного метода чаще всего встречается в обсуждениях. На этом пути в книге отмечаются следующие обстоятельства.
Без рассмотрения гипотез научное исследование невозможно, поскольку накоплении фактов само по себе не приводит к развитию знания:
‘Функция гипотезы заключается в том, чтобы направлять наш поиск порядка среди фактов.’
Выдвижение гипотезы сопровождается разработкой дедуктивных следствий:
‘гипотеза должна формулироваться таким образом, чтобы из нее можно было выводить следствия, а также чтобы всегда можно было определить, объясняет она или нет рассматриваемые факты.’
Гипотеза также должна быть проверяемой, в противном случае нельзя говорить о научном исследовании:
‘гипотезу нельзя считать адекватной, если в ней не проводится явного или скрытого отграничения устанавливаемого в ней порядка связи. Гипотеза должна быть опровержимой, если она устанавливает один порядок связи, а не другой.’
Гипотезу о мире нельзя полностью доказать:
‘Истинность гипотезы является лишь вероятной относительно ее оснований потому, что всегда остается логическая возможность отыскания какой-нибудь другой гипотезы, которая также будет иметь все имеющиеся верифицированные суждения среди своих следствий.’
Выдвижение гипотез нельзя формализовать, но при этом не надо бояться выдвижения ложных гипотез. В книге по этому поводу приводится цитата английского логика де Моргана:
‘Правильно использованные ложные гипотезы породили больше полезных следствий, чем просто ненаправленное наблюдение.’
Факты могут зависеть от предыдущих гипотез, поэтому строгое разделение на факты и гипотезы невозможно. Как следствие предполагается иерархическое построение знания. В заключение приведу высказывание про здравый смысл:
‘Здравый смысл удовлетворяется смешанным набором информации. Вследствие этого утверждаемые им суждения зачастую оказываются неясными, область их применения – неизвестной, а их совместимость в целом остается под вопросом.’
Это высказывание позволяет перейти к рассмотрению науки с точки зрения здравого смысла. В книге широко используются понятия ‘понимание’ и ‘смысл’, однако никак не проясняется, что это такое. По всей видимости предполагается, что для понимания сказанного достаточно здравого смысла. Это приводит к вопросу, может ли наука помочь нам понять, что такое ‘понимание’ и ‘смысл’, или же науку в этом смысле следует совместить со здравым смыслом.
В книге Бряник представлена символическая гносеологическая модель, которая, по-моему, хорошо подходит для рассмотрения этого вопроса. В данной модели предполагается, что познание связано с миром культуры:
‘Прежде всего, в символической модели главным становится … что на познавательную деятельность во всех ее составляющих существенное влияние оказывает культура. Человек живет в мире культуры и сам является его частью, поэтому абстрагирование от столь существенного обстоятельства человеческой жизни и ее истории искажает и не позволяет адекватно представить суть познавательной деятельности.’
‘Познание оказывается не чем иным, как осмысленным общением человека с окружающим его миром смыслов. Познание как понимание выводит гносеологию в тематическое поле герменевтики.’
‘Знание в рамках символической модели представляет собой смысловую образность символов.’
‘Своеобразие трактовки истины в рассматриваемой модели прежде всего заключается в том, что она погружается в контекст культурно-ценностных явлений и рассматривается как особая ценность.’
Для представителей естественных наук сказанное выглядит непривычно, поскольку это звучит туманно и допускает множество интерпретаций. С другой стороны, разговор о культуре в принципе неоднозначен. В культуре есть разные точки зрения — разные смыслы и разные понимания — вряд ли следует ожидать, что существует единственно правильный смысл и единственно правильное понимание.
Таким образом символическая модель позволяет выйти за рамки сциентизма и дает возможность рассмотреть науку и искусство вместе. Возможно, что в ее рамках можно добиться классификации разных взглядов с целью лучшего понимания разных пониманий мира, что в свою очередь поможет лучшему взаимодействию науки и искусства.
В этом контексте рассмотрение науки с точки зрения здравого смысла будет сопоставимо с вопросом о науке с точки зрения общества. Наука делается людьми, которые принадлежат определенному обществу с определенной культурой. Какова цель или смысл науки с точки зрения ученых и общества? Целью или смыслом жизни самих ученых является познание мира. Ради чего следует познавать мир? Например, можно предложить такой вариант ‘Узнать как устроен мир и умереть’. Возможно, что некоторые ученые так и думают, но с точки зрения общества такое не пройдет.
Другой вариант связан с технологиями. Научные знания позволяют создать новые технологии; технологии позволяют производить больше благ с меньшими затратами; вместе с достижениями в медицине это приводит к увеличению средней продолжительности жизни, при этом увеличивается свободное время для любимых занятий.
В данном случае возникает вопрос, что означает ‘любимые занятия’ для человека, поскольку ответ ‘наука для технологий’ оставляет цель или смысл жизни обычного человека вне научных исследований. Смысл жизни ученых и инженеров становится связанным с развитием технологий, а смысл жизни других людей должен по-видимому определяться самими людьми. Следует ожидать, что культура будет играть в этом решающую роль.
В книге Коэна и Нагеля эти вопросы не рассматриваются; также не видно четкого ответа, что бы они сказали по этому поводу. Более того, альтернативы научному методу и вопросы искусства не рассматриваются. У меня создалось впечатление, что они не исключают научный ответ для решения этой задачи, поэтому я бы охарактеризовал их позицию как умеренный сциентизм.
Символическая гносеологическия система из книги Бряник открывает путь для размышлений о смысле и цели науки для общества. Мы выходим за рамки науки, чтобы попытаться взглянуть на науку глазами обычных людей. Также можно задуматься, что должны сказать ученые другим людям помимо важности технологий или ‘узнать и умереть’.
Информация
Моррис Коэн, Эрнест Нагель, Введение в логику и научный метод, 2010 (перевод на русский язык с издания 1993 года)
Morris R Cohen, Ernest Nagel, Introduction to Logic and Scientific Method, First edition in 1934.
Н. В. Бряник, Введение в современную теорию познания, 2002.