Книга Бруно Латура Политики природы опубликована в 1999 году на французском языке. В 2004 году она была переведена на английский, а в 2018 — на русский. В книге рассматриваются сложные взаимоотношения науки и общества, более точно, науки и политики. Мне понравился подход Латура — он нашел способ спокойного обсуждения стоящих проблем с позиции здравого смысла.
Латур связывает обычный подход к науке с мифом пещеры Платона. Люди находятся в Пещере и наблюдают на стене Пещеры искаженные тени реального мира. Обычным людям не остается ничего другого, как жить в заблуждении относительно истинного устройства мира. Только избранным дано выбраться из Пещеры и узнать истинное положение дел:
‘Ученый, отныне вооруженный нерукотворными законами, которые он узрел, вырвав их из ада социального, может вернуться в Пещеру, чтобы навести там порядок при помощи не подлежащих обсуждению выводов, которые заставят замолчать невежд с их бесконечной болтовней.’
‘Хотя мир истины отличается от мира социального абсолютно, а не относительно, Ученый, несмотря ни на что, может переходить из одного мира в другой и обратно: ему одному открыт путь, недоступный для остальных. В нем и благодаря ему волшебным образом рушится тирания социального мира, позволяя Ученому созерцать объективный мир, а по возвращении дает ему возможность, подобно новому Моисею, попрать тиранию невежества скрижалью непререкаемых научных законов.’
Латур считает, что на базе мифа пещеры невозможно построить нормальное гражданское общества. Поэтому позицию Латура можно коротко изложить следующим образом: не входить в Пещеру!
Основная проблема при рассмотрении науки связана с вопросами метафизики о том, что действительно существует. Предполагается, что наука дает ответ именно на этот вопрос, однако при более внимательном рассмотрении предлагаемые ответы заканчиваются неразрешимым клубком противоречий. Приведу пару примеров.
Начну с замечательной цитаты, которую я подглядел у экологов:
‘Гораздо полезнее принять, что человек — природное существо, действующее в строгих рамках законов природы. Незнание этих законов порождает экологические проблемы и периодически вынуждает человека искать выходы из очередного экологического кризиса.’
Таким образом, экологи выбрались из Пещеры и углядели законы природы, которые люди по своему невежеству умудряются нарушать. Однако остается много вопросов. Может ли человек нарушить законы физики? Как связаны законы природы, о которых говорят экологи, с законами физики? Нарушают ли другие животные законы природы или такое по силу только человеку?
Далее следует вспоминать про то, что в настоящее время многие ученые заявляют о том, что не существует ни свободы воли, ни «Я», ни сознания. Приведу по этому поводу цитату Алекса Розенберга
‘Нейрофизиология показала, что несмотря на видимость поведение человека не вызывается замыслами, намерениями и целями. Цели не существуют как и во всем биологическом домене, а есть только убедительная иллюзия цели. Любое поведение, которое выглядит целенаправленным на самом деле есть результат физических процессов, таких как слепая вариация и естественный отбор, открытый Дарвином …’
Однако непонятно, каким образом нейрофизиологам и Розенбергу удалось вырваться из Пещеры, чтобы получить такое замечательное заключение.
Приведу теперь цитату из книги Латура по этому поводу:
‘Если вы настаиваете, что свободны, а вам надменно заявляют, что вы всего лишь мешок с аминокислотами и протеинами, вы, конечно же, будете отчаянно сопротивляться подобной редукции, гордо заявляя о неписаных правах субъекта. «Человек – это не вещь!» – скажете вы, стукнув кулаком по столу. И будете правы. Если вы укажете на существование неоспоримого факта, а вам надменно заявляют, что вы подтасовали этот факт, руководствуясь своими предрассудками, и речь идет «всего лишь о социальном конструировании», то вы изо всех сил будете сопротивляться этой редукции, на этот раз поддерживая автономию Науки против любого субъективного давления. «Факты – упрямая штука!» – скажете вы, опять стукнув кулаком. И вы опять будете правы. Чтобы избежать встречи с одним монстром, мы готовы защищать другого, но это двоякое сопротивление является крайним средством. Чтобы участвовать в подобных схватках и изнурять себя, постоянно стуча кулаком по столу, нужно, чтобы больше не было никакой гражданской жизни; для этого нужно согласиться сойти в Пещеру и приковать себя цепями.’
Решение Латура связано с ‘экспериментальной метафизикой’, отказом от Науки с большой буквы в пользу многих наук с маленькой буквы (‘Наука мертва, да здравствуют исследования и да здравствуют науки!’), удалению из рассмотрения Природы с большой буквы и введению Коллектива.
Латур рассматривает процесс возникновения пропозиций, поскольку, в конечном итоге, знание о мире артикулируется именно в этой форме. В этом процессе по мнению Латура участвуют как люди, так и не-люди. В книге использован знак ударения для избежание отрицательного смысла, который можно связать с последним термином, я же для простоты буду использовать дефис. Таким образом, Коллектив Латура состоит из людей и включенных в Коллектив не-людей.
Введение не-людей требуется Латуру для исключения из рассмотрения социального конструктивизма. В конечном итоге, ученые приходят к пропозициям при исследовании определенных существ, поэтому вполне можно сказать, что эти существа вынуждают ученых озвучить именно данные утверждения. В терминологии Латура в данном контексте ученые являются официальными представителями изучаемых существ. Нельзя исключить того, что официальный представитель является самозванцем, но также нельзя исключить, что официальный представитель действительно говорит в силу приданных ему полномочий.
Например, микробы и число Пи являются частью современного Коллектива. История науки говорит нам, что потребовалась большая работа со стороны микробиологов и математиков для того, чтобы микробы и число Пи были по ходу истории включены в Коллектив, но в настоящее время уже невозможно представить себе Коллектив без них.
Латура интересует именно процессы включения в Коллектив новых существ и исключения из Коллектива существ, которые не прошли проверки временем. Латур предлагает определенные процедуры, в рамках которых Коллектив должен принимать соответствующие решения, и в которых принимают участие ученые, политики, экономисты, моралисты и администраторы. По ходу книги Латур постоянно сравнивает свои предложения с теми, которые возникают при опоре на миф Пещеры.
Термин экспериментальная метафизика обозначает следующее. Текущие пропозиции, принятые в Коллективе, рассматриваются как ответ на вопрос о том, что существует. Однако этому ответу не придается абсолютный смысл, поскольку Коллектив находится в состоянии имманентного эксперимента, когда пропозиции постоянно обновляются и, таким образом, Коллектив постоянно обновляется. При этом вполне возможно, что исключенные из Коллектива существа на одном этапе вернутся обратно в Коллектив в будущем.
В заключение отмечу, что, по-моему, экспериментальная метафизика Латура в определенном смысле является отказом от обычной метафизики, поскольку мы не спускаемся в Пещеру. Электромагнитные волны приняты в Коллектив, но человек по-прежнему видит зеленый предмет перед собой. Рассуждения о том, что предмет на самом деле бесцветен, а зеленое существует только в голове человека, остаются только как нарративы, которые должны способствовать сплочению Коллектива.
Информация
Латур Б. Политики природы. Как привить наукам демократию, 2018.
Bruno Latour, Politics of Nature: How to Bring the Sciences into Democracy, 2004.
Обсуждение
https://evgeniirudnyi.livejournal.com/203139.html
05.06.2024 Объективация как включение в Коллектив
Этот текст является результатом обсуждения с kaktus77.
Я начну с примера, связанного с работами Луи Пастера по доказательству существования микробов. Вопрос, существовали ли микробы до их открытия, ведет в бездны метафизики и требует занятия философской позиции по поводу того, что такое объективная реальность и существование. Социолог Бруно Латур, который изучал историю работ Пастера и который хотел свести метафизику к минимуму ввел понятие Коллектив (грубо говоря, общественная практика). Таким образом, можно сказать, что после работ Пастера микробов приняли в Коллектив.
В данном контексте вспомним про флогистон, который был в ходу у образованных людей порядка ста лет, или даже про небесные сферы, которые были в ходу более тысячелетия. В философии науки стараются избежать утверждения, что флогистон вначале открывали, а потом закрыли, там скорее говорят, что флогистон был ошибкой с самого начала. Латур же ищет нейтральный язык для описания взаимодействия людей и не-людей. Латур использует последнее выражение вместо ‘объект’, поскольку он хочет избежать субъект-объектной парадигмы (слоган Латура — не входить в Пещеру Платона). Поэтому Латур сказал бы, что флогистон вначале включили в Коллектив, а потом исключили. Микробы же включили в Коллектив и пока нет оснований для их исключения.
Латур также старается избежать отделения социального от природного. В качестве пример приведу один заголовок ‘Почему кишечник – второй мозг и как нами управляют бактерии?’ Можно ли при рассмотрении этой работы четко отделить социальное от природного? При этом Латур не сводит все к социальному, у него вещи дают сдачи. Но он ищет путь, в рамках которого можно было бы спокойно рассматривать, тему, озвученную в приведенном мною заголовке. На этом пути он вводит вещи в общественную жизнь. То есть, можно сказать, что вещи сами участвуют в своей объективации. Вместо Коллектива вначале был термин ‘Парламент вещей’, но дело в том, что вещи не могут сами говорить. Они выступают в парламенте через посредников. То есть, в конечном итоге мы тем или иным образом приходим к человеческому языку, который в свою очередь связан с вещами. Но сам процесс объективации не сводится только к языку.
Грубо говоря, ‘объективация’ у Латура выглядит следующим образом. У него мир состоит из людей и не-людей. Некоторые из этих не-людей были объективированы и они являются частью Коллектива, то есть, их ‘существование’ не подвергается сомнению. С другой стороны, есть не-люди, которые еще не были объективированы — они, по выражению Латура, просятся в Коллектив. Также есть не-люди, которые частично объективированы, то есть, кто-то считает, что они ‘существует’, а кто-то считает что нет. Согласие по этому поводу еще не достигнуто.
Такой птичий язык позволяет избежать использование ‘существует’ и тем самым избежать метафизических споров на эту тему. В качестве примера возьму черные дыры. На птичьем языке Латура их судьба выражается таким образом: ‘черные дыры организовали коалицию с астрономами и физиками’, а последние, как представители черных дыр, добились их включения в Коллектив. Эта операция прошла успешно, поскольку за черные дыры даже Нобелевскую дали.
Другой пример — фотон. При рассмотрении Коллектива не важно, является ли фотон волной или частицой. Вопросы интерпретации квантовой механики являются внутренним дело физиков. Фотон организовал коалицию с физиками и они пролоббировали его включение в Коллектив; в настоящее время вряд ли это можно подвергнуть сомнению. Латур только описывает, как происходит «объективизация» не-людей. В данном случае он покажет на физиков, на экспериментальную установку, на тот же лазер, на то, что говорят физики, инженеры, философы. В конце концов Латур скажет, что фотон должен быть бдительным. В противном случае его коалиция с физиками развалится и его исключат из Коллектива. Но при этом по всей видимости включат что-то еще.
Общий рассматриваемый вопрос — это отношение общество и науки, как они должны выглядеть. Сциентизм отвергается — есть искусство, религия, другие увлечения граждан — эзотерика, астрология и т.д. С этой точки зрения предлагаемая позиция предлагает вариант, как это должно было бы происходить. Статус кво в этом отношении означает, что ученый не может просто прийти, стукнуть кулаком по столу, сказать, это факт и все должны делать так, как я сказал. Ученый должен убедить остальных, что в Коллектив следует еще что-то включить.