Книга Феликса Хаслера ‘Нейромифология‘ выражает позицию нейроскептиков — людей, которые выступают против громкой шумихи, связанной с исследованиями мозга. Вопрос в том, имеет ли хоть какой-нибудь смысл приставка нейро- в списке дисциплин ниже:
‘На 2012 год можно констатировать существование следующих нейронаук (и это вряд ли полный перечень): нейрофилософия и нейроэпистемология, нейросоциология, нейротеология, нейроэтика, нейроэкономика, нейродидактика, нейромаркетинг, нейроюриспруденция, нейрокриминология и нейрокриминалистика, нейрофинансовые науки, нейроэтология и нейроантропология. Для особенно искушенных исследователей существуют также нейроэстетика, нейрокинематография, нейроискусствоведение, нейромузыковедение, нейрогерманистика, нейросемиотика, нейрополитология, нейроархитектура, нейропсихоанализ и нейроэргономика. Не говоря уже о социальных нейронауках.’
Автор книги работал в области нейропсихофармакологии и в том числе использовал функциональную магнитно-резонансную томография в своих исследованиях, то есть, он является специалистом в рассматриваемой области. Книга написана именно с точки зрения экспериментальной науки — подзаголовок ‘Что мы действительно знаем о мозге и чего мы не знаем о нем‘ хорошо выражает суть дела.
Важно отметить, что книга не направлена против исследований мозга как таковых. В книге в том числе отмечаются достигнутые успехи нейронаук. Критика направлена против неоправданных ожиданий и против громких заявлений ученых, которые не связаны напрямую с результатами экспериментальных исследований. Приведу одно яркое высказывание по поводу так называемой нейрокриминалистике:
‘Синдром переоценки мозга (brain overclaim syndrome, BOS) часто поражает тех, кого захватывают новые ослепляющие нейронаучные открытия. Его основная особенность — понятийно и эмпирически бездоказательно судить о влиянии исследований мозга на уголовную ответственность.’
Мне больше всего понравилась главы ‘Нейроэнтузиазм. Все изучают мозг‘ и ‘Нейроредукционизм, нейроманипуляция и торговля болезнями‘. В одной рассказывается об истории возникновения нейрошумихи, в другой об истории нейропсихофармакологии — о том, как психические заболевания из болезней души превращались в болезни мозга. Отмечу, что глава про нейропсихофармакологию занимает треть книги по объему.
Несколько цитат по поводу нейролихорадки из первой главы. Они наглядно показывают ожидания пророков нейрореволюции:
‘Во введении к своей недавно вышедшей книге «Нейрореволюция» Линч обещает отличные вещи. Наше превращение в нейрообщество, ожидаемое в скором времени, не только «неизбежно и уже запущено», но и «не менее радикально, чем превращение гусеницы в бабочку». Мы должны ожидать не что иное, как «рождение новой цивилизации».’
‘Сэр Дэвид Кинг … в заключительном отчете проведенного исследования осмелился на почти невероятное пророчество: «Наибольших изменений, ожидаемых в XXI веке, можно достичь путем развития нашего понимания работы мозга. <…> Будущие события, возможно, перенесут нас в мир, где мы будем употреблять препараты, помогающие нам учиться, быстрее думать, расслабляться, более эффективно спать или даже деликатно настраивать наше настроение на настроение наших друзей. Это будет иметь последствия для каждого отдельного человека и может привести к фундаментальным изменениям в нашем поведении и обществе».’
‘как резюмировал научный журналист Мартин Шрамм: «Все больше нейродисциплин внушают нам, что следуют строго научным путем, чтобы объяснить чудо человеческого существования».’
‘Герхард Рот, нейробиолог и директор Института исследований мозга в Бременском университете, видит в методах нейровизуализации революционное начало, поскольку «эти новые возможности значительно расширили область научного анализа нейронаук и позволили им захватить те области, которые раньше были прерогативой психологии, психиатрии, вплоть до философии».’
Глава про нейропсихофармакологию производит крайне удручающее впечатление. Остается только надеяться, что в пылу полемики Хаслер сгустил краски. Общий вопрос следующий — рассмотрим его на примере депрессии. За последние десятилетия сильно возросло число людей, подверженных депрессии. В то же время доходы фармацевтических компаний от продажи антидепрессантов также сильно возросли.
Вопрос в том, что в данном случае является причиной и что следствием. Речь не идет о побочных следствиях приема антидепрессантов, хотя таковые также имеются. Вопрос скорее в том, была ли разработка антидепрессантов реакцией фирм на возросшее число заболевших депрессией или вначале появлялись антидепрессанты, а только затем их потребители.
Получается, что четкого ответа нет, поскольку в данном случае можно увидеть сильные обратные связи, например, в связи с рекламой антидепрессантов. Грубо говоря, скорбь есть нормальная человеческая реакция, когда возможно полезно некоторое время попринимать валерьянку. С другой стороны, скорбь при желании можно рассмотреть как болезнь, от которой следует искать спасения в виде специального препарата, связанного с работой определенных нейротрансмиттеров и нейрорегуляторов:
‘Наука и фармацевтический маркетинг, которым часто нелегко оставаться в стороне друг от друга, рассматривают нарушение баланса сигнального вещества в мозге как причину психического недомогания и предлагают кажущееся идеальным лекарственное решение проблемы. Когда страдает душа, следует лечить мозг.’
До этого для меня критерием истины была практика. Если изделие работает и выполняет возложенные на него функции, то наше знание протекающих процессов вполне можно считать нормальным. В случае нейропсихофармакологии ситуация размывается, поскольку не так просто сказать, все ли работает так, как планировалась. С одной стороны, понимание протекающих процессов в мозге крайне ограничено, с другой — тщательное проведение клинических испытаний входит в столкновение с бизнес-интересами.
Ниже я приведу описание практики гострайтинга при проведении испытаний (раздел Гострайтинг, или отделы маркетинга формируют общественное мнение):
‘Значительное количество научных статей даже не были написаны указанными при них авторами. Их создали авторы-призраки по заказу фармацевтических компаний. Это происходит примерно так: финансируемые фармацевтическими компаниями ученые под руководством заказчика проводят исследования препарата в университетском институте. … Поскольку получаемые данные принадлежат заказчику, после завершения исследования они поступают в фармацевтическую компанию. Обработка данных, статистический анализ и интерпретация результатов, как правило, проводятся собственными специалистами компании.’
‘Затем при участии отдела маркетинга фармацевтическая компания поручает внешней фирме, специализирующейся на написании научных текстов, составить материал на основе предоставленных данных. … После этого ученым, первоначально проводившим исследование (но часто даже не знавшим его результатов), предлагается под своим именем опубликовать статью в авторитетном медицинском журнале.’
Вот такие дела. Правда, в книге говорится, что с этим явлением борются. В заключение описание эксперимента по визуализации состояния мозга мертвого лосося, которое показывает, что среди представителей нейронаук есть и критически мыслящие граждане:
‘На конференции организации Human Brain Mapping в Сан-Франциско в 2009 году одна научная работа молодых психологов одновременно и развлекла, и разозлила публику. В стендовом докладе на тему «Построение модели и анализ» Крейг Беннетт, Майкл Миллер и Джордж Уолфорд представили своим коллегам — исследователям мозга поучительную работу. Ее название: «Нейронные корреляты межвидового восприятия мертвого атлантического лосося: аргумент в пользу поправки на множественные сравнения».’
‘Психологи поместили в МРТ-сканер зрелую особь атлантического лосося (Salmo salar) и во время измерения показывали ему серию фотографий, изображающих людей в социальном взаимодействии. Обнимающихся, жмущих друг другу руки, спорящих и так далее. Точно так же, как это обычно делается при проведении исследований в области «социальных нейронаук». Однако пикантность эксперимента Беннетта и его коллег заключалась в том, что лосось в сканере давно умер. Получив данные фМРТ о восприятии мертвой рыбой вариантов социального человеческого взаимодействия, авторы провели стандартный статистический анализ, как это обычно делается в исследованиях такого рода. В результате в мозге мертвого лосося были вычислены несколько сопряженных участков повышенной активности.’
Информация
Феликс Хаслер, Нейромифология. Что мы действительно знаем о мозге и чего мы не знаем о нем, 2022.
Felix Hasler, Neuromythologie. Eine Streitschrift gegen die Deutungsmacht der Hirnforschung, 2012.