В. П. Филатов в статье ‘От объяснения к пониманию: важный сдвиг в философии науки‘ описывает усилия философов науки, направленные на рассмотрение научного понимания. Как следовало ожидать, согласия между философами в этом вопросе не наблюдается, что в свою очередь поднимает вопрос о связи между согласием и пониманием; можно вспомнить: ‘если вы со мною не согласитесь, значит, вы меня не поняли’. Но, как бы то ни было, статья неплохо показывает обсуждаемые концепции научного понимания в философии науки: унифицирующая, каузально-механистическая и прагматическая.
Вначале несколько цитат про научное понимание в общем случае:
‘Любопытно также, что центр дискуссий о научном понимании в последние годы переместился из Америки в Европу, статьи и книги на эту тему пишут философы из Англии, Голландии, Швейцарии, скандинавских стран. Вышли коллективные тома [Scientific Understanding, 2009] и [Explaining Understanding, 2017].’
‘понимание является универсальным когнитивным феноменом, применимым к познанию не только культурно-исторических явлений, но и природных объектов и процессов. Есть старый, но живучий довод о том, что «понять» можно только то, в чем заложен определенный смысл, мотив или замысел. Это могут быть тексты и другие продукты духовной культуры, материальные артефакты, поступки людей. Но природные объекты никто не создавал и не вкладывал в них замысла. В этом состоит, с точки зрения В. Дильтея и его последователей, принципиальное отличие гуманитарных «наук о духе» от естественных наук.’
‘Научное понимание, о котором ведутся дискуссии, в общем виде означает понимание объекта с помощью теорий или подобных средств, прежде всего, моделей. … проблемы научного понимания обсуждаются на материале физики, химии и биологии, реже и с определенными оговорками – в экономической науке. … Социология, в которой есть свои трактовки понимания (в понимающей социологии М. Вебера, в феноменологической социологии А. Шюца, в этнометодологии), остается вне поля интереса, равно как и гуманитарные науки.’
В качестве точки отчета используется дедуктивно-номологическая модель объяснения Карла Гемпеля. При этом сам Гемпель предпочел исключить понимание из рассмотрения, чтобы избежать связи с психологией — он считал, что научное объяснение должно быть связано только с логикой. Однако философ Майкл Фридман в 1974 году (статья ‘Объяснение и научное понимание‘) на этой основе предложил унифицирующую концепцию научного понимания:
‘Он исходит из того, что научное понимание не относится к сфере прагматики или психологии открытия. Как и объяснение, оно должно иметь не субъективный, а рациональный и объективный характер: «желательно выделить общий, объективный смысл понимания, который остается постоянным на протяжении истории науки, тот смысл научного понимания, который дают теории Ньютона, Максвелла, Эйнштейна и Бора».’
‘По мнению Фридмана, «мы можем узнать, в чем состоит научное понимание, только найдя, что такое научное объяснение, и наоборот». По сути, объяснение и понимание две стороны одной монеты, и объективность объяснения переносится на понимание. Но в модели объяснения Гемпеля, несмотря на ее достоинства, эта связь разорвана, поскольку, по Фридману, эта модель нацелена на объяснение лишь отдельных явлений через набор законов. Если предположить, что наука ограничивается только такими объяснениями, то возникает картина науки как неупорядоченного множества локальных объяснений, не дающего никакого понимания. Но в научном познании существует важная проблема объяснения одних законов через другие. Именно этот вид объяснения, считает Фридман, продуцирует научное понимание.’
Для пояснения сказанного приводится такой пример:
‘Он показывает это на примере того, как разработанная в XIX в. молекулярно-кинетическая теория газов объяснила ранее независимо друг от друга открытые эмпирические законы Бойля–Шарля, Грэма и отношений удельной теплоемкости. Кроме того, поскольку движение молекул подчиняется законам механики, кинетическая теория позволяет интегрировать поведение газов с другими явлениями, такими как движения планет и падающих на землю тел. Такое унифицирующее объяснение увеличивает наше понимание природы, поскольку «мир с меньшим количеством независимых явлений, при прочих равных условиях, более понятен, чем мир с их большим числом». Завершая статью, Фридман отмечает, что предлагаемое унифицирующее объяснение дает научное понимание глобального, а не локального вида. Успех таких объяснений улучшает понимание: наша картина природы становится все более простой и целостной.’
Насколько я понял, Фридман соединил научное понимание с картиной мира. В этой связи важно отметить, что приведенный им пример показывает плохое знание Фридманом истории молекулярно-кинетической теории. Действительно, в 19-ом веке была сильна надежда на обоснование физикой мира в духе взаимодействующих бильярдных шаров, но именно развитие молекулярно-кинетической теории в конце концов убило эту надежду.
Теорема о равнораспределении приводила к значениям теплоемкостей газов, сильно отличающихся от экспериментальных. Лорд Кельвин посвятил в 1900 году вторую часть доклада ‘Облачка XIX века над динамической теорией тепла и света‘ именно этому противоречию. Задним числом можно сказать, что наблюдаемая разница свидетельствовало о непригодности классической механики для описания молекулярного движения; только развитие квантовой теории позволило объяснить наблюдаемое поведение теплоемкостей веществ.
Таким образом, Фридман при обсуждении унифицирующей концепции научного понимания опирается на устаревшую научную картину мира 19-ого века, которая уже отвергнута современной физикой. В то же время при включение в рассмотрение квантовой механики возникает вопрос о понимании волновой функции, а также о понимании процесса образования из квантовых объектов макросостояние. Интересно было бы узнать, каким образом Фридман включает в унифицирующее понимание квантовую механику.
В работах по научному пониманию Филиппа Китчера, Уэсли Сэлмона и неомеханицизма в философии биологии объяснение, как и понимание, рассматривается в виде нарратива и поэтому я пропущу эту часть статьи Филатова. Последняя часть статьи описывает прагматические концепции научного понимания, в которых философы возвращаются к физике.
‘Наиболее разработанную прагматическую концепцию научного понимания предложил голландский философ Хенк де Регт в многочисленных статьях и итоговой книге «Понимание научного понимания». Он называет свою теорию контекстуальной и прагматической, поскольку стремится показать, как ученые приобретают понимание явлений в реальной научной практике. В его работах много кейсов из истории науки, особенно физики – от Ньютона до Гейзенберга и Шрёдингера.’
‘Его основная идея проста и естественна: в отличие от донаучных форм понимания, в науке понимание как наблюдаемых, так и ненаблюдаемых объектов и процессов всегда достигается с помощью теорий. Но чтобы теория могла быть средством понимания, она сама должна быть понятной ученому. Этот ключевой пункт де Регт называет «интеллигибельностью теории». Данная характеристика не является внутренним свойством теории, в конечном счете все научные теории умопостигаемы. Это реляционное свойство заключается в способности ученого или группы ученых работать с теорией, владеть навыками, необходимыми для применения теории к конкретным проблемам. Де Регт предлагает достаточно объективный, с его точки зрения, критерий интеллигибельности теорий: «Научная теория T (в одной или нескольких своих формулировках) интеллигибельна для ученых (в контексте C), если они могут качественно распознавать характерные последствия T без проведения точных вычислений».’
В целом такое предложение выглядит логично — физик, как минимум, должен уметь использовать теорию для решения конкретных задач. Однако непонятно, является ли это обстоятельство достаточным для возникновения научного понимания. В качестве пример можно взять ту же квантовую механику — немало физиков стараются создать новую интерпретацию квантовой механики. Это желание никак не связано с умением решать задачи, оно ближе к унифицирующей концепции научного понимания, когда целью скорее является построение картины мира на основе теории физики. В данном случае было бы интересно узнать, как Хенк де Регт характеризует такие стремления физиков.
Информация
В. П. Филатов, От объяснения к пониманию: важный сдвиг в философии науки, Эпистемология и философия науки. 2023, Т. 60, № 2, С. 6-22.
См. также: Понимание и объяснение (о статье Черемных ‘Возможно ли понимание в естествознании: история проблемы‘)
Обсуждение
https://evgeniirudnyi.livejournal.com/345058.html
02.05.2024 Эйнштейн и Гейзенберг о понимании
Альберт Эйнштейн — Рецензия на книгу Г. А. Лоренца ‘Статистические теории в термодинамике‘
‘Каждому, кто хоть когда-нибудь изучал математические теории, знакомо то неприятное чувство, которой охватывает, когда шаг за шагом прослеживаешь все доказательство и после всех тяжких трудов вдруг осознаешь, что ровным счетом ничего не понял, упустил главную идею, которую автор не подчеркнул либо вследствие неумения ясно выразить свои мысли, либо (что особенно часто встречалось раньше) из-за какого-то непонятного, почти комического кокетства. Помочь этой беде может лишь безграничная честность автора, который не должен бояться давать в руки своих читателей руководящие идеи даже в том случае, если эти идеи несовершенны. В теоретической физике вряд ли существует область, в которой этой заповеди было бы труднее следовать, чем в статистической механике. Всякий, кто знаком с этой областью физики, согласится со мной, что Гиббс в своем основополагающем труде по статистической механике грешит против этой заповеди: многие прочли его книгу, проверили каждый шаг излагаемых в ней доказательств и ничего не поняли.’
Вернер Гейзенберг — книга ‘Часть и целое‘:
‘Вольфганг спросил меня — кажется, это было вечером на постоялом дворе в Грайнау,— понял ли я эйнштейновскую теорию относительности, игравшую такую большую роль на семинаре Зоммерфельда. Я смог ответить лишь, что не знаю, поскольку мне не ясно, что, собственно, означает слово «понимание» в естествознании. Лежащая в основе теории относительности математическая схема не представляет для меня трудности; но при всем том я, пожалуй, все же еще не понял, почему движущийся наблюдатель под словом «время» имеет в виду нечто иное, чем покоящийся. Эта путаница с понятием времени меня по-прежнему беспокоит, оставаясь до сих пор чем-то непостижимым.’
https://evgeniirudnyi.livejournal.com/362148.html
02.02.2024 Из нобелевской лекции Ф. В. Андерсона
В обсуждении mejlaxs привел такую цитату:
‘Очень часто упрощенная модель проливает больше света на то, как в действительности устроена природа явления, чем любое число вычислений ab initio для различных конкретных случаев, которые, даже если они правильны, часто содержат так много деталей, что скорее скрывают, чем проясняют истину. Возможность рассчитать или измерить что-либо слишком точно может быть скорее помехой, а не преимуществом, так как часто то, что измеряется или рассчитывается, с точки зрения выяснения механизма явления оказывается несущественным. В конце концов идеальный расчет просто копирует Природу, а не объясняет ее.’
Можно сравнить ее с описанием идей де Регта о понимании в физике. Похоже ли то, что пишет де Регт, на то, что говорит Андерсон?