Просмотрел книгу А. Г. Гурвич, Теория биологического поля, 1944. Мне понравилось здравое отношение Гурвича к тому, что он делает. Ниже я выпишу как Гурвич обсуждает цель научной теории и каким образом следует стремиться к поставленной таким образом цели.
c. 6. «Причины неудовлетворенности, возникающие при размышлении над проблемами биологии, очень разнообразные и к тому же субъективны окрашены, но они имеют, несомненно, общий корень. Он заключается в отсутствии того, что мы можем обозначить, как систему дисциплины, т.е. совокупность иерархически связанных друг с другом понятий.»
с. 7. «Биология не знает покамест объемлющих специфических для нее построений, но ей не чужды многочесленные попытки ‘объяснения’ наблюдаемых явлений, и так как ‘объяснить’ можно только лишь с определенной точки зрения, и это обозначает в сущности согласование данного явления с основоположениями системы, то мы можем легко убедиться, насколько малоудовлетворительными с развиваемой нами точки зрения такие попытки объяснения.»
с. 7. «Если использовать в виде своего рода стандарта разобранную только что систему химии, то мы может сказать, что в теоретических представлениях биологов совершенно отсутствует именно вторая, специфическая для системы каждой дисциплины ступень. Попытка объяснения перескакивает, как правило, на следующую, уже не специфическую для биологии ступень — на химические и физические представления. В глазах биологов каузального направления биология сводится поэтому, даже в своем идеале, на биохимию и биофизику.»
с. 8. «Не подлежит сомнению, что принципы объяснения в различных дисциплинах и нередко даже в отдельных проблемах одной и той же дисциплины различны. Поэтому не может быть полной уверенности, что поставленная нами цель — создание особых специфических для биологов понятий, как принципов объяснения — действительно осуществима. Решающим здесь может быть лишь успех.»
с. 9. «Процесс может стать доступным нашему пониманию лишь в той мере, насколько удается заменить чисто феноменологическую многочленность и пеструю смену явлений менее многочисленной и поэтому и менее пестрой, произвольно созданной, но правильно отражающей действительность картиной.»
с. 9-10. «Допустим теперь, что такая конструкция в достаточно широком объеме действительно выполнена. Неминуемо возникает вопрос, какое место она сможет занять в совокупности нашего положительного знания. Есть ли это только удобный способ описания, удачная ‘точка зрения’ или проявление реального фактора эволюции разбираемых процессов?
В самой постановке такого вопроса кроется уже давно обнаруженная, но все же довольно распространенная в современном естествознании ошибка. Как может дать постулируемая ‘реальность’ выведенного умозрительного фактора нечто большее сверх того, что он дает как средство описания? Таким образом, сам вопрос основан, по нашему мнению, на недоразумении.»
с. 11. «Большая часть научных гипотез не является плодом чистой и строгой индукции и несомненно содержит некоторые элементы произвола, которые можно обозначить и несколько более почтенным термином интуиция. Поэтому обыкновенно очень трудно завоевать признание или по крайней мере интерес читателя изложением всех тех соображений, которые приводят к такого рода концепциям. Их единственное право на существование и признание заключается в их плодотворности, т.е. объяснительной силе. Единственной действительно обязательной предпосылкой для любой гипотезы является ее четкая формулировка, чуждая тавтологии.»
с. 23-24. «О каких-либо доказательствах правильности таких построений не может быть, конечно, и речи. Они могут оправдать себя лишь плодотворностью своего применения, и их значение заключается лишь в том, что они, как мы надеемся, несколько приблизят нас к пониманию основных биологических проявлений.»
с. 146. «‘Понять’ какое-либо жизненное явление — это значит объединить в возможно простой формуле возможно большую совокупность отдельных фактов, из которого оно складывается, — последовательных, если речь идет о прогрессивных процессах эмбриогенеза, одновременных, если анализируется жизненное проявление как единый во времени акт.
Достигнутые в этом направлении результаты должны быть оценены главным образом в смысле открывающихся перспектив, которые выражают в свою очередь лишь известные вероятности.»
с. 150-151. «Каждая дисциплина располагает некоторым количеством основных положений, считающихся неопровержимыми, несмотря на свое чисто эмпирическое происхождение. Так обстоит, например, дело с законом сохранения энергии, относительно которого Пуанкаре справедливо замечает, что мы истолковываем в настоящее время отдельные процессы так, что закон должен выполняться. Систему таких положений мы и называем натурфилософией данной науки.»
В заключение выпишу еще одну цитату про «удивление есть мать науки»:
с. 93 «еще сравнительно недавно один крупный биолог, кажется Нолль (Noll), высказал как нечто само собой разумеющееся, что основной факт видового постоянства, а именно факт, что из яйца лягушки вырастает лягушка, а из яйца курицы — курица, вовсе не представляет собой ничего удивительного, и, наоборот, удивительным был бы обратный факт.»
Действительно, задуматься над вопросом почему же из яйца лягушки не вырастает курица может далеко не каждый.
Информация
Митогенетическое излучение Гурвича в современной биологии
Книга А.Л. Гурвич, Теория биологического поля, 1944.
Статья о Гурвиче:
Гавриш О.Г., А.Г. Гурвич: подлинная история биологического поля, Химия и Жизнь, Май 2003.
См. также:
Лев Белоусов. О деде Александре Гурвиче, авторе теории биополя, гонениях на ученых в СССР и страхе Сталина перед раком
http://oralhistory.ru/talks/orh-1565/video
Лев Белоусов. О биофаке МГУ 1950-х годов, лысенковщине и возрождении теории биополя Гурвича
http://oralhistory.ru/talks/orh-1579
Обсуждение
http://evgeniirudnyi.livejournal.com/125983.html
27.11.22 Любищев в воспоминаниях о Гурвиче говорит, что он поменял свою позицию о биополе:
‘В том самом докладе, который я слышал впервые и который произвел на меня совершенно незабываемое впечатление, А.Г. убедительно показал, что развитие мозговых пузырей акулы нельзя свести к взаимодействию клеточных факторов, и необходимо принять надклеточные факторы, которые он называл тогда динамически предсуществующей морфой. Это было сделано чрезвычайно убедительно, и аналогичные данные демонстрировались в его работах по развитию шляпочных грибов и соцветий ромашки. Здесь Александр Гаврилович сознательно развивал идеи морфэстезии Ф. Нолля – ощущение формы развивающимися частями тела. Это была подлинная морфология. В работе же по теории биологического поля от этого Александр Гаврилович отказался и рассматривал биологическое поле как результат взаимодействия клеточных полей, то есть вернулся к той самой целлюлярной биологии, которую он с таким талантом опровергал примерно за 30 лет до этого.’
Любищев, А. А. Воспоминания об Александре Гавриловиче Гурвиче. Lethaea rossica. Российский палеоботанический журнал 22 (2021): 70-90.