Философии Маха в представлении Поля Фейерабенда решительно расходится с оценкой Владимира Ильича: «Философия естествоиспытателя Маха относится к естествознанию, как поцелуй христианина Иуды относился к Христу.» Я решил познакомиться с идеями Эрнста Маха непосредственно и стартовал с книги Анализ ощущений и отношение физического к психическому.
Фейерабенд во многом прав. Мах нисколько не сомневается в реальности мира, у него нет сомнений в существовании сознания у других людей и существования ощущений у животных. Обвинения в субъективном идеализме возможны только при невнимательном прочтении книги Маха.
У Маха действительно другое отношение к восприятиям и ощущениям по сравнению с позитивистами Венского кружка и тем, что написал Эйнштейн в статье Физика и реальность. Но вначале об исходной позиции Маха. Мах занимался физикой, физиологией и психологией. Поэтому для Маха наука едина и он ищет картину мира, в которой можно совместить физику с психологией. Таким образом он решительно выступает против дуализма — человек должен рассматриваться как неотрывная часть окружающего мира.
Позиция Маха достаточно близка к наивному реализму. Человек воспринимает мир, который его окружает, и он исследует этот мир.
‘Философская точка зрения простого человека, если назвать этим именем его наивный реализм, претендует на величайшую ценность. Помимо всякого намеренного содействия человека, она сохранялась в течение неизмеримо долгого времени; она есть продукт природы и ею же поддерживается.’
Тем не менее, необходимо совместить наивный реализм с наукой, то есть, необходимо указать, каким образом можно расширить картину наивного реализма для того, чтобы включить в нее ощущения. Позицию Маха в этом отношении, пожалуй, можно назвать просвещенным наивным реализмом:
‘Физиологически мы остается эгоистами и материалистами с таким же постоянством, с каким мы постоянно видим восход солнца. Но теоретически мы вовсе не должны придерживаться этого взгляда.’
Рассмотрим рисунок ниже. На нем показано, что видит человек, лежащий на кушетке (для простоты предполагается, что правый глаз закрыт и человек видит все только левым глазом). Человек видит окружающие предметы и свое тело, при этом у человека есть желания и воспоминания. Что на рисунке следует отнести к ощущениям?
Мах относит к ощущениям все, но при этом он дает свое понимание, что такое ощущение. Вначале цитаты, в которых говорится, что ощущения находятся вне головы человека:
‘Если же речь идет о моих ощущениях, то они не занимают какого-нибудь пространства в моей голове, а скорее моя «голова» вместе с ними занимает одно пространственное поле.’
‘Наши зрительные и осязательные ощущения связаны с различными пространственными ощущениями; это значит: они находятся рядом и вне друг друга, в одном пространственном поле, и наше тело наполняет только часть его. Таким образом, дерево, стол, дом находятся, само собою разумеется, вне моего тела.’
‘Мы не видим оптических образов в оптическом пространстве, а воспринимаем окружающие нас тела с их разнообразными чувственными свойствами. ‘
Следующий шаг связан с неотъемлемой связью психического с физическим — ощущение у Маха представляет собой элемент мира, который можно в зависимости от задачи рассматривать как физическое или психическое.
‘Эти элементы известны в психической области как ощущения, а в области естественно-научной как физические свойства, но сами по себе они идентичны, а только различны в зависимости от точки зрения, с которой они рассматриваются.’
‘Цвет есть физический объект, если мы обращаем, например, внимание на зависимость его от освещающего его источника света (других цветов, теплоты, пространства и т. д.). Но если мы обращаем внимание на зависимость его от сетчатки, перед нами психологический объект, ощущение. Различно в этих двух случаях не содержание, а направление исследования.’
Можно сказать так. Когда человек исследует связь между предметами, он занимается исследованием физических свойств элементов. Когда же обращается внимание на связь вида предметов в зависимости от особенностей человека (например, человек снял или одел очки), исследованию подвергаются психические свойства элементов. Наши желания и воспоминания — это психические элементы, но они связаны с физическими элементами нашего тела. На этом пути Мах старается избежать вечных вопросов и проскользнуть между Сциллой и Харибдой. Так, Мах отвергает возможность возникновения ощущений из материи:
‘Вскоре после появления первого издания настоящей книги один физик стал поучать меня, как неумело я принялся за свою задачу. Невозможно, полагал он, анализировать ощущения прежде, чем стали известны пути атомов в мозге. Когда же они станут известны, все станет ясно само собой.’
‘Еще же менее мы можем согласиться с чудовищной идеей воспользоваться атомами для объяснения психических процессов. Ибо что же такое атомы, если не одни лишь символы тех своеобразных комплексов чувственных элементов, которые мы находим в более тесных областях физики и химии.’
В то же время он согласен, что между разными ощущениями есть связи и что задачей науки является установление этих связей:
‘Если бы в то время как я ощущаю что-либо, я же сам или кто-нибудь другой мог наблюдать мой мозг с помощью всевозможных физических и химических средств, то можно было бы определить, с какими происходящими в организме процессами связаны определенного рода ощущения.’
Можно сказать, что у Маха точка зрения от третьего лица сосредотачивается на физических аспектах элементов мира, а точка зрения от первого лица — на психических. В то же время две точки зрения могут меняться между собой, отсюда следует провозглашаемая связь психического и физического.
Связь между физическим и психическим может показаться на первый взгляд странной и, по всей видимости, именно отсюда возникают обвинения в субъективном идеализме. В данном случае следует отметить, что значение «субъективное» в духе «что хочу, то и творю» в случае ощущений явно не проходит. В этом смысле для Маха ощущения объективны, ведь человек не в состоянии поменять восприятие предмета. Человек может одеть или снять очки, но он не может по своей воле изменить то, что он видит, как в очках, так и без очков.
Следует отметить, что Мах рассматривает «Я» также как комплекс ощущений. Поэтому мир вовсе не заканчивается со смертью отдельного человека:
‘Что значит: «Я ощущаю зеленое»? Это значит, что элемент «зеленое» является в известном комплексе с другими элементами (ощущениями, воспоминаниями). Когда я перестаю ощущать зеленое, когда я умираю, то элементы перестают являться в прежнем обычном для них обществе. Этим все сказано. Перестала существовать идеальная, цельная с точки зрения экономии мышления, но не реальная единица.’
Достоинством картины мира Маха является отсутствие расщепления мира на виртуальный мир, который воспринимается человеком, и реальный мир. Словами Бруно Латура можно сказать, что Мах не хочет спускаться в Пещеру Платону. Отмечу, что позиция Маха близка к рефлексивному монизму Макса Велманса и понятию о соотношении между физическим и ментальным пространством Губановых.
Можно сравнить взгляды Маха с теорией виртуального мира: человек воспринимает исключительно реконструкцию мозга (такое утверждение непосредственно следует из того, что говорит современная нейрофизиология). Проблема теории виртуального мира заключается в том, что в ней подвисает возможность изучения нейрофизиологии как таковой. Из нее следует, что нейрофизиолог имеет дело исключительно с реконструкцией своего мозга и таким образом он, по сути дела, не может изучать мозги других людей. С другой стороны, в картине мира Маха нейрофизиолог, изучаемый им мозг, ощущения нейрофизиолога и ощущения изучаемого человека находятся в одном и том же мире.
Естественно, что в воззрениях Маха можно найти недостатки. Например, хотя Мах не является позитивистом в смысле отношения к ощущениям как в Венском кружке, он явно занимает позицию позитивизма в смысле сциентизма. Проблемы, которые нельзя решить, объявляются ложными, а проблемы, которые можно решить, решаются исключительно в рамках науки:
‘Проблемы или решаются, или распознаются как несуществующие.’
‘Во всех моих критико-познавательных исследованиях по физике, как и изложенных в настоящей книге исследованиях по физиологии органов чувств, руководящей идеей является одна и та же мысль, именно та, что все метафизическое, как нечто праздное и нарушающее экономию науки, должно быть из нее изгнано.’
Фейерабенд назвал монизм Маха научной теорией. Это явно не так. Монизм Маха без всякого сомнения является ни чем иным, как спекулятивной философией. В этом смысле позитивизм при отрицании философии занимается исключительно философией. Такую позицию можно занять, но можно и не занимать. В любом случае ни в коем случае нельзя сказать, что это единственно правильная позиция.
На пути борьбы с псевдопроблемами Мах борется с «Я» (последнее является всего лишь комплексом ощущений) и скатывается в биологизм. Позиция, которая напоминает современные попытки борьбы с псевдопроблемами:
‘Здесь благотворно подействовал расцвет биологии и учения о развитии, показав (еще в 1865 году), что и всю психическую жизнь, а в особенности и занятия наукой, следует рассматривать как часть органической жизни, и тогда экономия мышления и изгнание бесполезной метафизики нашли свое более глубокое основание в потребности биологической.’
‘В предыдущих главах не раз употреблялось выражение «воля»; этим словом означалось исключительно только общеизвестное психическое явление. Под волей я не разумею какого-либо особого психического или метафизического агента, и я не принимаю какой-либо специальной психической причинности. Вместе с громаднейшим большинством физиологов и современных психологов я скорее убежден в том, что явления воли должны стать понятными единственно только — говоря кратко, но общепонятно — из органически-физических сил.’
‘Я надеюсь, что много света в собственную нашу психологию внесут еще наши наблюдения не только над нашими детьми, но и над «нашими меньшими братьями» — животными.’
‘Берг сделал попытку, следуя примеру Дарвина, вывести музыку из сладострастного воя обезьян. Нужно быть слепым, чтобы не замечать всего ценного и объясняющего в выводах Дарвина и Берга.’
Интересно отметить явный редукционизм в воззрениях Маха, только в силу его позиции этот редукционизм основан не на физике, а на биологии. Можно даже сказать, что у Маха физика сводится к биологии.
Также интересно наблюдать, как Мах хочет свести абстрактные идеи к ощущениям (элементам мира). Это является хорошим примером того, как человек, занимающий определенную позицию, хочет затем обосновать выбранную позицию несмотря ни на что:
‘Итак, когда мы применяем абстрактные понятия к факту действительности, то этот последний действует на нас как простой импульс к чувственной деятельности, которая создает новые чувственные элементы, а эти последние могут определять дальнейший ход наших мыслей в соответствии с этим фактом.’
‘Если я говорю о квадрате некоторого числа, то я пытаюсь получить это число посредством операции 5 × 5, 6 × 6 и т. д., чувственный признак которой (равенство обоих помножаемых чисел) очевиден. … Результатом же всегда бывает чувственный элемент, которого раньше не было.’
‘Исследователь со всем своим мышлением тоже представляет ведь собой только часть природы, как и все остальное. Между ним и другими частями природы, собственно говоря, нет никакой пропасти. Все элементы равноценны.’
‘Правда, при абстрагировании внимание отвлекается от многих чувственных элементов, но зато оно обращается к другим новым чувственным элементам, а это-то и есть самое существенное. Всякая абстракция имеет в своей основе выделение определенных чувственных элементов.’
В заключение отмечу, что в книге Маха неимоверное количество раз используется «Мы». Интересно, как это понятие можно вписать в философию Маха. Можно ли сказать, что это также является иллюзией как и «Я»? Можно ли свести «Мы» к комплексу ощущений (элементов мира)?
Информация
Эрнст Мах, Анализ ощущений и отношение физического к психическому, 2005
Пол Фейерабенд, Теория научного исследования Маха и ее отношение к Эйнштейну. В кн.: П. Фейерабенд, Прощай, разум. М. 2010, с. 254 — 284. (спасибо sauhetzer)
Ср. позицию Маха с позицией Эйнштейна: Альберт Эйнтшейн как убежденный позитивист
Схожая позиция в работах современных авторов: Закон экстрапроекции чувственных образов