Биология принадлежит к естественным наукам, история к гуманитарным. Таким образом, на первый взгляд вряд ли можно найти что-то общее между этими двумя дисциплинами. Историк Питер Харрисон в статье ‘Что в естественной истории являлось историческим? Случайность и объяснение в науке о жизни‘ анализирует переход от естественной истории к биологии в девятнадцатом веке и показывает, что в неявном виде эволюционная биология унаследовала черты исторической науки и что полемика об эволюционной биологии во многом связана с пренебрежением этим обстоятельством.
Наука vs. история: Древняя Греция
В современном значении слова история означает хронологическое рассмотрения событий, связанных с человеческим обществом. В древней Греции под историей понимался набор отдельных фактов. Перечисление поступков людей в этом отношении входит в современное понимание истории. Однако под историей также понимался набор фактов о животных и растениях, что приводило к естественной истории (natural history), при этом факты о животных не были связана с хронологией.
Древние греки отделяли научное знание об общих закономерностях от истории, в рамках которой нельзя было дать объяснения набору фактов. Аристотель включал в науку знания о том, что должно всегда или почти всегда выполняться. Он говорил, что наука о произвольных событиях невозможна. Например, Аристотель относил к науке знание о том, что целью желудя является развитие дуба. На этом пути можно представить себе случайные события, которые могли воспрепятствовать превращению желудя в дуб: желудь мог быть съеден или раздавлен ногой. Тем не менее, эти случайные события не могли быть частью научного обсуждения о развитии дуба из желудя. Они просто приводили к включению «почти всегда» в описание научного знания. Книга Аристотеля об описательной биологии называется История животных, чтобы подчеркнуть отличие набора фактов от настоящей науки.
Естественная история и научной революции
Во времена научной революции предполагалось следующее разделение дисциплин: натурфилософия объясняла устройство природы, история общества (civil history) описывала хронологически события, связанные с обществом, естественная история содержала факты о животных, растениях, минералах. Тем не менее, взгляд на то, что считается объяснением постепенно изменился и, соответственно, поменялось отношение к естественной истории.
Важно отметить введение индуктивного метода Бэконом. В рамках индуктивного метода факты играют более важную роль, чем в рамках дедуктивного подхода. Против индуктивного метода было много возражений, поскольку он не позволял достичь степени достоверности, присущей дедуктивному методу. Например, философ Джон Локк (эмпирик) признавал, что при опоре только на опыт и историю невозможно сделать натурфилософию наукой в смысле требований Аристотеля. Таким образом, Локк оставлял на этом уровне только математику и философию морали (moral philosophy).
В качестве объяснения стали считаться не причины (как у Аристотеля), а законы природы. Например, Ньютон признавал, что он не знает причины гравитации, но он утверждал, что гравитация существует и действует согласно закону всемирного тяготения. Предполагалось, что Бог создал мир, в котором действует закон всемирного тяготения, при этом не исключалась возможность того, что Бог мог создать мир, подчиняющийся другим законам — выбор определенного закона всемирного тяготения был таким образом произвольным решением Бога и не содержал логической необходимости.
В естественной истории объяснение давалось в рамках концепции дизайна. Бог создал мир таким образом, что изучение мира позволяет понять замысел творца (естественная теология, другой популярный термин физическая теология — physico-theology). Индуктивный метод и концепция законов природы, установленных Богом, хорошо соответствовали поиску божественного дизайна в природа. На этом пути также считалось возможным использовать факты естественной истории для обоснования моральных истин [ср. происхождение альтруизма в современной эволюционной биологии].
Таким образом можно сказать, что научная революция привела к изменению статуса научности и объяснения. Вплоть до середины девятнадцатого века объяснения считались связанными с теологическим рассмотрением природы. В натурфилософии Бог был творцом математических законов, в естественной истории статус научности был связан с естественной теологией: поиск дизайна в природе.
Переход от естественной истории к биологии
По ходу девятнадцатого века произошли следующие изменения:
- Появился термин биология, который постепенно вытеснил термин естественная история.
- Термин наука заменил термин натурфилософия, при этом биология была включена в науку.
- Появился термин ученый (scientist), который должен был подчеркнуть единство наук: все ученые занимаются общим делом.
- Появился термин научный метод, в рамках которого связь с теологией и с естественной теологией отрицалась.
Переход к термину биология помимо прочего был связан с надеждой нахождения универсального закона (по аналогии с законом всемирного тяготения), который смог бы объяснить прогресс при развитии природы (прогресс в целом был признаком девятнадцатого века). Следует отметить, что отношение Дарвина к прогрессу в эволюции было противоречивым, у него можно найти высказывания как за прогресс, так и против.
Определенная ирония в исключении «истории» из названия «биологии» заключается в том, что именно в девятнадцатом веке эволюционная биология приобрела подлинную хронологичность. В определенном смысле биология стала напоминать историю о человеческом обществе, которая принадлежит области шанса и произвольности. Это приводит к затруднительной позиции эволюционной биологии, когда с одной стороны видно стремление к универсальности (физика как модель истинного знания), с другой эволюционную биологию невозможно рассматривать без повествовательности (narrative), как в истории.
Эволюция и пределы исторического объяснения
Стремление в биологии к универсальности привело к критике естественного отбора как объяснения со стороны философов:
Mary Midgley, Evolution as Religion, 2002
David Stove, Darwinian Fairytales, 1995
Jerry Fodor, Massimo Piattelli-Palmarini, What Darwin Got Wrong, 2010
См. Естественный отбор как качественное объяснение?
Thomas Nagel, Mind and Cosmos: Why the Materialist Neo-Darwinian Conception of Nature is Almost Certainly False, 2012
См. Поиск картины мира Томасом Нагелем
[включены две книги — Джерри Фодора и Томаса Нагеля, которые я смотрел. Приведу цитату Фодора:
‘Естественная история — это просто один проклятый факт за другим. Если поразмыслить, это должно показаться неудивительным, поскольку, повторяю, естественная история — это разновидность истории, а история сама по себе — всего лишь один проклятый факт за другим.’]
Тем не менее, исторические объяснения имеют свою внутреннюю логику, которую, вполне возможно, можно перенести из истории в эволюционную биологию.
[В статье с моей точки зрения это утверждение осталось нераскрытым.]
Шанс, провидение и миф
Разрыв с естественной теологией привел к атакам на эволюционную биологию со стороны сторонников естественной теологии, в которую вполне можно включить разумный дизайн. Естественный отбор, функционирующий без конечной цели, несовместим с целями естественной теологии.
Харрисон приводит высказывание Августина «то, что обычно называют ‘удачей’, управляется тайным распоряжением (secret ordinance)», а также цитирует Кальвина:
‘в том, что нам представляется случайностью, вера видит тайное божественное руководство. На поверхности причины событий разнятся между собою, но следует считать несомненным, что всё в мире совершается по тайному мановению руки Божьей.’
Таким образом, многие влиятельные христианские теологи отрицали возможность понять смысл работы провидения. С этой точки зрения, для человека природа, управляемая провидением, неотличима от природы, управляемой случайными событиями. Судя по приведенным цитатам Августина и Кальвина, они бы согласились с утверждением Докинза о том, что природа выглядит как слепое и безжалостное равнодушие, или с утверждением Стивена Вайнберга о том, что вселенная выглядит бессмысленной:
‘Чем больше вселенная кажется понятной, тем больше она кажется бессмысленной.’
В заключение отмечается, что попытки найти смысл и цель в истории приводят нас в область мифа. Это хорошо видно в жанрах эволюционной эпопеи Эдварда Уилсона и универсальной истории (Big History). В обоих случаях подчеркивается мифическая сторона предлагаемой картины мира.
[На языке эволюционной психологии это, пожалуй, звучит так: мозг, сформировавшийся во времена охотников и собирателей, не в состоянии осмыслить современные достижения науки.]
Информация
Peter Harrison, What was historical about natural history? Contingency and explanation in the science of living things, Studies in History and Philosophy of Science Part C: Studies in History and Philosophy of Biological and Biomedical Sciences, Volume 58, August 2016, Pages 8-16.