Научный реализм обозначает достаточно распространенное представление о том, что научная теория описывает то, как в действительности устроен мир. Другими словами, сущности, выражаемые научными теориями, как минимум приблизительно соответствует тому, что есть на самом деле. Физик Стивен Вайнберг выразил эту позицию таким образом:
‘Говорить физику, что законы природы не являются объяснениями природных явлений, это всё равно, что внушать тигру, преследующему добычу, что нет разницы между мясом и травой.’
Вопрос поэтому стоит в том, как вообще могла появиться противоположная позиция — научный антиреализм — которая, грубо говоря, заключается в том, что сущности научных теорий не существуют, а роль научной теории сводится к успешному сохранению феноменов и решению практических задач. Для начала приведу пример из химии, который показывает, что антиреализм вполне укладывается в практику научных исследований. Например, молекулярные орбитали повсеместно используются в химии, однако существуют ли молекулярные орбитали?
Формально молекулярная орбиталь является одноэлектронной волновой функцией. Поэтому первый вопрос состоит в том, можно ли многоэлектронную волновую функцию однозначно разложить на комбинацию одноэлектронных волновых функций. Квантовая химия дает четкий отрицательный ответ и следовательно концепция молекулярной орбитали изначально носит только эвристический характер. Тем не менее, согласившись с приближенностью понятия молекулярной орбитали, можно сказать, что молекулярная орбиталь тем или иным образом связана с многоэлектронной волновой функцией, а последняя является описанием того, что действительно существует в природе. Однако теперь возникает вопрос, существует ли волновая функция, а среди физиков как раз нет согласия по этому поводу. Например, в копенгагенской интерпретации квантовой механики волновая функция не существует и поэтому мы должны сказать, что в этом случае молекулярная орбиталь тем более не существует.
Научный антиреализм позволяет избежать подобных вопросов, поскольку изначально от теоретической концепции требуется только успешного сохранения феноменов и полезности в практике научных исследований. Молекулярные орбитали полезны, поэтому они являются частью теоретической химии в независимости от интерпретации квантовой механики. Если химики вместо исследования структуры молекул и синтеза новых веществ и материалов займутся обсуждением вопроса о том, существуют ли молекулярные орбитали, то, без всякого сомнения, ни к чему хорошему это не приведет.
С другой стороны, научный антиреализм, как ни странно может показаться на первый взгляд, ближе к экспериментальной науке и он позволяет избежать ряда неразрешимых парадоксов, неизбежно возникающих на пути научного реализма. Позиция научного реализма по сути неотделима от представления о фундаментальной реальности, которая существенно отличается от того, что присутствует в феноменальном мире, и которая является научным объяснением феноменального мира. Проблема в том, что в данном случае сознание никак не удается связать с фундаментальной реальностью и, как следствие, можно часто услышать, что сознание — это всего лишь иллюзия и эпифеномен. Более того, в настоящее время также нередко можно встретить утверждения, что наука доказала отсутствие у ученых свободы воли.
Научный антиреализм изначально исходит из того, что наукой занимаются люди, обладающие сознанием. Именно люди создают научные теории, при этом имеющий хождение научный метод предполагает наличия у этих людей свободы воли. Другими словами, научный антиреализм связан с реализмом в отношении человеческого мира и именно это обстоятельство связывает его более тесно с экспериментальной наукой.
Монография А. А. Фурсова Проблема статуса теоретического знания науки в полемике между реализмом и антиреализмом дает неплохое представление, о чем идет речь в полемике между научными реалистами и антиреалистами. В монографии представлены много позиций, что дает возможность выбора той, которая наиболее близка вашим взглядам. Я не буду вдаваться в подробности, только коротко изложу историю вопроса.
Можно сказать, что становление научного антиреализма связано с рядом ученых конца девятнадцатого века, которые хотели освободить науку от метафизики: в монографии Фурсова рассмотрены взгляды Эрнста Маха, Пьера Дюгема и Анри Пуанкаре. Следующий этап связан с логическим позитивизмом, когда философы хотели формализовать желание «наука без метафизики». На этом пути предполагалось найти такой способ использования результатов наблюдений, который позволяет решить все вопросы без введения метафизических сущностей. Если же какой-то вопрос было нельзя решить таким образом, то намекалось, что занятие такими вопросами — это дело бесполезное.
Научный реализм в рамках философии науки получил развитие в начале шестидесятых годов двадцатого века, когда, в конце концов, философы решились объяснять успех науки тем, что наука адекватно описывает нижележащую фундаментальную реальность. Однако это потребовало привлечения ряда метафизических утверждений, что в свою очередь вызвало критику со стороны научных антиреалистов. Антиреалисты привели в ответ неплохие аргументы, что привело ряды научных реалистов в замешательство. Далее в монографии Фурсова описывается поиск позиции, которая бы соответствовала научному реализму, но в то же время позволяла бы отвести аргументы научных антиреалистов.
В заключение должен отметить, что практически все рассматриваемые примеры в монографии ограничены фундаментальной наукой, то есть физикой.
Информация
Александр Андреевич Фурсов. Проблема статуса теоретического знания науки в полемике между реализмом и антиреализмом, М.: Издатель Воробьев А.В., 2013.
Увидел ссылку на работу Фурсова у ivanov-petrov
https://ivanov-petrov.livejournal.com/2131775.html